— Если осталось.
Зойка вспыхнула.
— Честное слово, я выпила вчера совсем немного, не понимаю, что со мной произошло.
Когда она поставила бутылку на стол, я увидел, как напряглось ее лицо.
— Подожди. — Она остановила мою руку и внимательно стала разглядывать этикетку на коньячной бутылке.
— Ты что, раздумала меня травить? — поинтересовался я. — Прием был топорный, но другого под рукой не было и выбирать не приходилось. Я должен был вывести ее из себя. — Представляешь, сенсация в газетах: «В квартире такой-то найдены трупы ее любовников — один в комнате, другой в кухне. Предполагается отравление!!!» И — яркими красками всю подноготную. Досадно, что ты решила ограничиться од ним трупом, вполовину лишила читающую публику удовольствия.
Переваривать мою манеру разговаривать дано не каждому. К сожалению, Зойка относилась к тем немногим, которые воспринимали меня таким, как есть. Мне не удалось ее даже разозлить.
— Это не моя бутылка, — сказала она удивительно спокойным голосом. — Кофе тебе придется пить без коньяка.
— Ты уверена? — Ход моих мыслей перепутался, и я не пытался этого скрыть.
В глазах женщины появилась надежда.
— Теперь у меня есть доказательство, что это сделала не я.
И она рассказала все, что случилось с ней.
— Вчера во второй половине дня раздался телефонный звонок. День у меня был домашний, мой шеф называет их творческими, или, по старой традиции, библиотечными. Дела свои я подогнала и решила отоспаться, поваляться в постели и, вообще, побаловать себя ничегонеделанием. Я даже трубку брать не хотела. Но телефон звонил непрерывно, словно кто-то был уверен, что я нахожусь дома. В конце концов это могли звонить со службы. Но я ошибалась. Голос был женский, незнакомый. Через минуту я поняла, с кем разговариваю, и тут же пожалела, что сняла трубку.
Это была жена Аркадия, Каролина Желтухина. Она сказала, что ей необходимо поговорить со мной. Я разозлилась, потому что это было уже слишком. Извини, мне придется посвятить тебя кое в какие подробности своей личной жизни.
Наверное, выражение моего лица изменилось, и Зойке это не понравилось. Меня приглашали покопаться в чужом постельном белье, но другого выхода не было. Я кивнул, подбадривая ее, ничего, мол, шкура у меня толстая, выдержит.
— Думаю, тебя это несколько развлечет, — скривилась она.
Есть люди, которых даже смертельная опасность не заставит изменить собственным привычкам. Зойка была именно из этой породы. А, кроме того, рядом находился я, и у нее были собственные соображения на предмет моего присутствия. В ложной скромности меня всегда было трудно упрекнуть. Я не давал повода.
