Ник откашлялся.
– Понимаете, какая штука… Я надеялся побыть сегодня вечером в одиночестве. Не могли бы вы заглянуть попозже?
Он увидел, что у девочки на глазах выступают слезы.
– Или, может, подниметесь к Лео и посидите там? – поспешно продолжил он. – Ко мне тут должен кое-кто прийти…
Голос его дрогнул и оборвался.
– Конечно-конечно. – Катрин вскочила на ноги. – Я вам не помешаю.
Она быстро взбежала по лестнице на второй этаж, где, как она знала, находится комната Лео. Нику даже не пришлось показывать ей дорогу.
Бесшумно прикрыв за собой дверь, Катрин сняла пальто, аккуратно свернула его и положила на диван, а сама опустилась в кресло. Вот и комната Лео. Она увидела знакомый шахматный набор, старое пресс-папье, книги. Теперь все будет хорошо, она в безопасности. По лицу девочки текли слезы. Вскоре она задремала.
Ей приснилось тело, распоротое клинком от груди до низа живота. Ее собственное тело. Из раны сочилась кровь. Потом откуда-то появился юноша. Она видела его впервые. Юноша был обнажен, между бедер у него покачивался гигантский пенис, медленно двигавшийся к разверстой ране. Нет! – выкрикнуло рассеченное тело, ее собственное тело. Катрин смотрела юноше в лицо, и вдруг оно переменилось. Это было лицо матери, искаженное зловещей ухмылкой.
– Кэт, Кэт, просыпайся. Что это ты разоспалась?
Катрин открыла глаза.
– Лео? – пролепетала она. – Лео!
Она прильнула к брату, крепко сжала его в объятиях.
Лео несколько растерянно ответил на объятия.
– Кэт, что это ты здесь делаешь?
Он находился в явном недоумении. В двадцать один год Лео Жардин был высоким, широкоплечим юношей с густыми золотистыми волосами, синими, как море, глазами, уверенными, немного медлительными манерами. Многие студентки заглядывались на этого красавца и мечтательно вздыхали. Лео очень любил свою сестренку, но к родственному чувству всегда примешивалась тревога. Вот и сейчас он смотрел на Катрин с явным беспокойством.
– Я убежала, – просто сказала она. – У меня не было другого выхода. Деваться мне некуда – только к тебе.
– Но, Кэт, нельзя просто взять и убежать. Мама и папа сойдут с ума от волнения.
– У меня не было выхода, – повторила Катрин.
Она внимательно смотрела на брата, чувствуя, что он не воспринимает ее поступок всерьез.
– Лео, она непременно что-нибудь со мной сделала бы. Я знаю. Она хочет моей смерти.
В ее голосе не было эмоций, лишь холодная констатация фактов. Катрин спросила себя, не преувеличивает ли она, и сама же ответила: нет, все это правда, хотя раньше она и не формулировала свои опасения столь четко.
