Таков был тот неведомый мир, который Безил рассматривал на забранных в кожу страницах адресной книги покойной миссис Сотилл, – рассматривал так, как хищный зверь глядит с холмов на тучные пастбища; как пехота Ганнибала глядела с высоты вечных снегов, когда первые слоны, опробовав ногой вытравленные в снегу островки почвы, уводящие вниз на равнины Ломбардии, покачиваясь и трубя, переступали через гребень хребта.
После успешной битвы при Северном Грэплинге Безил доехал с Дорис в городок по соседству, щедро накормил ее жареной рыбой с хрустящим картофелем, сводил в кино, позволил ей жать его руку жестоким и липким пожатьем на протяжении двух бездонно сентиментальных фильмов и привез ее обратно в Мэлфри в состоянии восторженного послушания.
– Вы ведь не любите блондинок, правда? – с тревогой спросила она его в машине.
– Очень даже люблю.
– Больше, чем брюнеток?
– Да нет, мне все равно.
– Говорят, свой своего ищет. Она-то темная, – Кто она?
– Ну, та, которую вы зовете сестрой.
– Дорис, ты должна выкинуть это из головы. Миссис Сотилл в самом деле моя сестра.
– И вы в нее не влюблены?
– Ну разумеется, нет.
– Значит, вы любите блондинок, – печально сказала Дорис.
На следующий день она улизнула в деревню, таинственно вернулась с каким-то небольшим свертком и все утро скрывалась в холостяцком крыле. Перед самым вторым завтраком она явилась в оранжерею с головой, обвязанной полотенцем.
– Я хотела вам показать, – сказала она и обнажила копну волос местами бледно-желтого, местами первоначального черного цвета, местами в пестрых пятнах всевозможных переходных тонов.
– Господи боже, деточка! – сказала Барбара. – Что ты наделала?
Дорис глядела на Безила.
– Вам нравится? Сегодня вечером я попробую еще.
– Я бы не стал, – ответил Безил. – Я бы оставил как есть.
– Вам нравится?
– На мой взгляд, просто великолепно.
– А я не слишком полосатая?
– В самый раз.
Если до сих пор внешности Дорис чего и не хватало до полной страховидности, то сегодня утром она восполнила этот пробел.
Безил любовно изучал адресную книгу.
– Подыскиваю новый дом для Конноли, – сказал он.
– Безил, мы должны как-то выправить голову бедного ребенка, прежде чем передадим его дальше.
– Ничего подобного. Это ей идет. Что тебе известно о Грейсах из Старого дома священника в Эддерфорде?
– Это прелестный домик. Он художник.
– Богема?
– Нисколько. Очень утонченный. Рисует портреты детей акварелью и пастелью.
– Пастелью? Это подходяще.
– Она как будто слаба здоровьем.
