Грохот канонады сюда почти не доносился. Пожалуй, подвалы офиса могли бы выдержать прямое попадание «томагавка», а уж от обычных обстрелов представляли собой вполне надёжную защиту. Четыре бензиновые лампы с мощными рефлекторами, направленными в разные стороны, стояли в центре круглого стола, за которым когда-то заседал совет директоров — «в прошлой жизни», как сейчас любили говорить. В данный момент за ним заседал совет председателей пионерских отрядов города Воронежа — в помещении, специально выделенном генерал-лейтенантом Ромашовым под координационный центр организации. На стене висела здоровенная карта города.
— Ну и давайте глянем, что у кого, — черноволосый мальчишка лет 15 с глубоким свежим шрамом через всю левую сторону лица положил на стол крепкие худые кулаки и слегка исподлобья осмотрел всех присутствующих — председателей советов двух других отрядов, заведующих пионерскими мастерскими, складом продуктов, госпиталем и детским садом, редактора ежедневника «Русское знамя». — Давай, Димон, — он кивнул светловолосому худенькому пареньку, одетому в ушитую штатовскую куртку, с трофейным кольтом на поясе.
— У нас на сегодняшний день в отрядах сто двадцать семь человек, — сказал тот. — На попечении — семьсот сорок три штуки мелочи и триста одиннадцать инвалидов и стариков. Это последние данные, может, будут ещё коррективы, — он пожал плечами. — Капля в море. По моим данным, в городе ещё не меньше двадцати тысяч человек так или иначе нуждаются в нашей помощи.
— Медицина? — кивнул черноволосый.
— По-прежнему нехватка всего на свете, — угрюмо доложил рослый блондин, больше похожий на героя боевика про подростков. — Стиранные бинты… Вчера принесли упаковку промедола — двести доз. Я на ней сплю, — последнее заявление вызвало некоторое безадресное волнение. — Я на ней сплю! — с нажимом, повысив голос, повторил блондин, воинственно поглядев кругом. — Потому что я точно знаю минимум про троих — колются! И могу назвать имена, фамилии, сказать, у кого они… Ладно. Из наших в госпитале раненых трое. Один умирает — множественные ожоги, бутылки с коктейлем лопнули над головой… Семнадцать больных. Я вас прошу, черти — возвращайте сбежавших! Позавчера сбежал один — с температурой сорок… Вы знаете, кто и к кому! Верните добром, или с температурным бредом я его уже не приму. У меня всё.
— Продукты? — продолжал темноволосый. Поднялась худенькая, коротко подстриженная девчонка, похожая на молодой вариант Хакамады, в первый же день войны оперативно смывшейся в Японию. В подвале наступила опасливая тишина, даже сам спрашивавший как-то стушевался.
