политики настолько, чтобы знать, какая публика наполняет местный парламент.
Впрочем, посидев несколько минут с закрытыми глазами в обнимку с фотографией и видеокамерой Сережки Косилова, Михаил узнал о Колыванове почти всё. По телевизору об этом человеке ничего подобного не рассказывали.
…Когда Кириллу было восемнадцать лет, он пытался изнасиловать собственную сестру. Пришел с гулянки с початой бутылкой портвейна, завалился на диван, по-братски обнял шестнадцатилетнюю девчонку. Она огрызнулась, он в ответ шлепнул ее по заднице. Потом шлепнул еще раз. Потом еще. Ему понравилось, и он зажал ее задницу в руке, швырнул сестру на диван и полез к ней в трусы. Она царапалась, кричала, но брат превосходил ее не только физической силой, но и размерами. В конце концов трусики он с нее стянул, бросил их в угол, а потом, расстегнув ширинку, попытался войти в девушку сзади. От изнасилования ее спас звонок в дверь — сосед пришел вернуть занятую до получки трешку.
Девушка в тот же день сбежала из дома, пыталась спрятаться от всех, но от себя спрятаться не сумела и до конца жизни носила в душе этот ужас. Носила, впрочем, недолго: Наталья Колыванова погибла под колесами автомобиля через два года, примерно в то же время, когда Кирилл в армии проходил по делу о сексуальных издевательствах над сослуживцем.
«Какая мразь», — думал Михаил, продолжая нежно и с закрытыми глазами поглаживать его фотографию.
…Еще он узнал, что Кирилл бросил собственную мать умирать в больнице. Он баллотировался на место депутата Законодательного собрания, занимался своей предвыборной кампанией, и ему недосуг было ухаживать за смертельно больной женщиной. У матери была неоперабельная стадия рака, и в те дни, когда медицина уже опустила руки и стыдливо прятала глаза, женщина нуждалась просто в присутствии и поддержке близких ей людей. Но Кирюша самозабвенно мочил конкурентов на выборах и «боролся с коррупцией», притягивая к этому благому делу подконтрольные ему СМИ. Когда мать умерла, он раструбил об этом на весь свет, состроил печальную физиономию и таким образом заработал еще несколько дополнительных очков.
«Гандон…» — резюмировал Михаил.
Он уже ничего не хотел знать об этом чудовище. Ни о том, как его пристрелили на охоте, приняв за медведя, ни о том, как его хоронили. Главное, что он понял, — часть этого «существа» осталась на видеопленке и начала размножаться, словно гриппозная бацилла. Наверно, Зло трансформируется, превращается в газ или воду, течет по трубам, заполняет пространство, чтобы воздушно-капельным путем попасть внутрь к какому-нибудь представителю биологического вида, не имеющему иммунитета.
