Прозрачные звёзды. Абсурдные диалоги | страница 22

— Как я могу оценивать? Оно не требует моей оценки… Знаете, однажды Раневская, когда некто ей пожаловался, почему все восторгаются Сикстинской мадонной, ответила, что не понимает его, потому что мадонне столько лет, что она вольна выбирать, кому нравиться, а кому нет… Также и Мандельштам.

— Не хотите вернуться к началу разговора и вспомнить синонимы к словам „жизнь“ и „смерть“?

— Это все отдает какими-то играми, отгадай слово…

— Пуд соли, необходимый для знакомства, за сколько времени Вы обычно его съедаете?

— Отвечу так, что, боюсь, Вам не понравится. Я вовсе не убежден, что нужно съесть какое-то количество соли. Вообще Ваши вопросы предполагают жесткие ответы, а они мне несвойственны. Я люблю отвечать цветисто.

— Если в картинной галерее посетители смотрят сначала на табличку, а потом на саму картину, Вас это не раздражает?

— Нет, конечно. Я и сам так делаю иногда. Но она же там для чего-то существует.

— Существует ли у Вас какая-нибудь гимнастика для души?

— Мне эти сравнения с физкультурой не нравятся… В этом есть демонстрация пренебрежения к душе. Работа души должна длится 24 часа в сутки, в отличие от работы для групп мышц. Увы, есть люди, которые вообще без этой гимнастики обходятся. Киллеры, например. Если люди искусства перестают вспоминать об этой гимнастике, они перестают быть людьми искусства.

— Вы убеждены в правильном выборе своей профессии, ту ли дверь Вы открыли?

— Дверь я открыл безусловно ту, а вот в тот ли угол забился, я не уверен. Ведь и за дверью есть выбор. Я хотел стать актером, то есть попал туда, куда надо. А вот хорошо ли, так ли как надо я это делаю… Не знаю.

— Вообразите, объявлен конкурс фотографий талантливо работающих артистов… И Вы посылаете фотографию, которая в случае победы принесет Вам тысячи долларов. Какое выражение лица, из какой роли Вы выберете?

— Не знаю. Я-то себя изучил. Когда я позирую, я точно не смогу стать номинантом, и претендовать на премию. Мне легче подловить себя на каком-то моменте. Я лишен борцовских качеств, и все конкурсы, состязания меня отпугивают. В молодости я был вынужден участвовать в одном конкурсе, но потому что долго стучался в эту дверь, она навсегда отбила у меня всякую охоту соревноваться. Но, простите, я должен бежать на сцену…

— Помните Мандельштамовское об Ахматовой: „Вы хотите быть игрушечной, но окончен Ваш завод…“ Ваша дивная прическа напоминает мне ахматовскую, что на знаменитом портрете Модильяни, поэтому, не дав Вам разогреться, предлагаю работу. Какие писатели были Вам особенно близки?