— Да, у меня полно…
— Тяжело заболел ребенок, прибегает сосед, сосед узнает, что Ваш ребенок болен — говорит, что рядом мироточашая икона, она многим помогла. Вы оставите ребенка на попечение кого-нибудь и пойдете просить о здоровье ребенка икону?
— Когда человек молится, то молитва его будет услышана все равно. Главное, как он молится. Могу молиться здесь, в углу, и буду услышан.
— Даниила Андреева «Розу мира» держали в руках? Какие страницы, какие главы Вам скучны были?
— Ну, я не всю ее прочитал. Я вообще не читатель… Я прочитал сколько-то, пока не представил себе весь мир, а потом не стал читать, потому что я не фундаментальный человек, который должен все прочесть…
— Патологии, клиники в авторе Вы не позволяли себе увидеть? Что он безумен?
— Да, видел я это конечно. Видел я в то же время, что он абсолютно открыт.
— Он подробно описывает уровни ада… Концепция такая, что кроме Бога нечто суверенное — дьявол. Вам это близко, Вы также думаете, что не только Бог — творец, но и дьявол?
— Нет. Никогда. Дьявол — самораспадающаяся структура, я не верю в это также, как в сионский заговор или массонов… Не может быть организованное зло.
— Вы не допускаете, что после моей диверсии против лучших актеров, писателей — что у меня отнимут пленки, задержат вылет…
— Понятия не имею.
— То есть ничего о них не знаете.
— Сколько я езжу — а я езжу с 1986 года, как меня выпустили — нет… поняли не имею.
— Есть какая-нибудь идея, вокруг которой нанизываются все факты, события Вашей жизни?
— Может быть, судьба…
— Значит Вы — фаталист?
— Я не думаю о предопределенности судьбы, я думаю о том, что кое-какие вещи наверняка предопределены, но не так индивидуально, как мы надеемся. Мы все хотим себе польстить. Но судьба, я верю, это сочетание поведения и обстоятельств, которые все-таки от тебя не зависят, но могут совпасть с уникальностью твоего единственного «я».
— Его Величество Случай как-то более властно, чем судьба управляет Вашей жизнью?
— Это к вопросу о судьбе. Случай и есть ее механизм. Случай должен стал неслучайным, и тогда все в порядке. Или ты сумеешь случай нарисовать, не искажая линию… Но есть и такие случаи чудовищные, которые трудно прорисовать. Но это касается таких вещей, которые и вслух-то произносить неохота — то, что касается близких, здоровья и прочего. А в остальном очень многое в нашей власти.
— «Игра в бисер» Гессе — она дольше гостила в Ваших руках, чем «Роза мира»?
— Меньше.
— Она показалась Вам скучнее, недоступнее?
