Позавчера она села на диету. А вчера (четырнадцатого, только не февраля, а марта) к ней пришел Валентин.
Ввалился он в три часа пополуночи, что, говоря прямо, и вчерашним-то не считается. Несло от него селедкой и «Джек Дэниэлсом». В сортах виски Тама разбиралась слабо, зато она прекрасно разбиралась в Валентине.
- Чего тебе, цыпа? - начала она и осеклась.
Из-под полы пальто торчали стебли. Колючие, темно-зеленые, изломанные по самое не могу. В Валькином шарфе запутался сморщенный махровый бутон - словно ломтик розовой ветчины. Из кармана выглядывала банка шпрот.
- Том-м-м-м, - мелодично промычал Валентин. Собравшись с духом, он начал расстегивать пуговицы пальто. Из-под пальцев вывалился неопрятный комочек, в котором с трудом угадывалась обгоревшая долларовая купюра. - А я того… с влюблюбле… тебя…
- Спасибо.
- Да, Томусь. Я того… п-предложение шел д-делать… - Он полез в карман. - От кторого невозможно…
Обнаруженная в кармане банка шпрот поразила его до глубины души. Он тряс ее, словно надеясь, что та превратится в бархатный футляр, и заискивающе поглядывал на Таму, приглашая разделить с ним изумление.
- С днем, Томусь! Я тебя люблю. Люблю как… как сорок тысяч…
- Долларов?
- Б-братьев. Я, может, к твоим ногам…
И заснул. Тут же, на коврике. Тама, как могла, втащила его на диван, а могла она плохо. Сидящая на диете двадцатилетняя девчонка вообще мало что может. Ни коня остановить, ни в избу.
Утром ее накрыл зов. Она ушла из дома, накрепко решив больше сюда никогда не возвращаться.
…Он вообще неплохой человек, Валька-то. Можно сказать - цыпа. Но бандит. Тама о нем только хорошее слышала: и Робин Гуд он, и вообще. Однажды Леньку Кибенематика дедовским «шварцмессером» порезал. Они об анимэ поспорили, и Ленька сказал, будто «Унесенные духами» Миядзаки - это мура для баб. Ну ерунда, правда? С «Унесенными ветром» перепутал.
Ленька провалялся в больнице два месяца. А Валентина с тех пор уголовники прозвали «Миядзаки».
Комната, куда ушел Димур, выглядела бедно. Радужное зеркало на стене, тюфяк, компьютерный стол с помигивающим лампочками кибернетическим монстром, этажерка, вся уставленная разномастными шахматными конями.
- Стой на месте, гил, - не оборачиваясь, приказал Димур. - Ты и так зашла далеко.
«У него что, глаза на затылке?» - удивилась Тама.
Димур подошел к компьютеру и отщелкал на клавиатуре сложный ритм. Радуга сошла с зеркала, открывая черное закатное небо и витые шпили замка. От неожиданности Тама ахнула.
