Можно привести десятки примеров ошибочной оценки ситуации в Тунисе и воцарившегося в связи с этим благодушного настроения в римской штаб-квартире Кессельринга и Ставке фюрера. В свое время Гитлер отбросил за ненадобностью предостережения французской разведки и превратил высадку союзнического десанта в «увеселительное сафари», а теперь уже его ближайшее окружение строило воздушные замки напрасных надежд. Ульрих фон Хассельт описывает полную дезинформированность руководящих кругов «Третьего рейха», утрату ими чувства реальности и восторженную эйфорию, сопровождавшую тунисскую кампанию от первого часа до последнего:
– Незадолго до катастрофы из Туниса в штаб-квартиру фюрера возвратился помощник Цайцлера – Вальтер Варлимонт, и. о. начальника штаба ОКВ. Мне доверительно сообщили, что он испросил аудиенции у фюрера, чтобы сообщить ему приятное известие: Тунис будет держаться до осени. Адъютант ответил: «Пожалуй, это действительно должно заинтересовать фюрера, но мы только что получили сообщение о падении Бизерты и Туниса…».
К 13 мая были подавлены последние очаги сопротивления немецких войск в Тунисе. Африка была утрачена навсегда. Сотни тысяч немецких и итальянских солдат, воевавших еще под командованием Роммеля, попали в плен. После падения Сталинграда в конце января 1943 года новая военная катастрофа стала неизбежной перспективой для Германии и ее итальянского партнера по «Оси». Поражение немецких войск в Африке изменило баланс сил в Средиземноморье и осложнило обстановку на европейской арене военных действий.
После возвращения из Туниса потрясенный масштабами поражения Роммель обреченно сказал своему другу детства некоему Фарни: «Война проиграна…». Заключительные аккорды тунисского интермеццо были ознаменованы примерами рыцарского отношения к противнику: англо-американские армии воевали в Тунисе так, как когда-то сражались в Ливии и Египте дивизии Роммеля. Впрочем, прежнее отношение к рыцарскому ведению войны претерпело изменения, об этом в своих мемуарах прямодушно заявляет генерал Эйзенхауэр. Он утверждает, что отказался принять фон Арнима или кого-нибудь еще из нацистских генералов, несмотря на настойчивые призывы офицеров его штаба «действовать в духе традиций прошлых лет». Эти слова вызвали резкое возражение фон Арнима, который с негодованием заметил:
– Хочу сделать одно замечание по поводу «приема у победителей». Я никогда не стремился к этому, а уж тем более никогда о такой встрече не просил. В ходе африканской кампании было принято относиться к противнику по-джентльменски. После впечатляющего удара под Эль-Мекили так обращался с пленными английскими генералами Эрвин Роммель. Видимо, похожее чувство владело некоторыми офицерами штаба Эйзенхауэра. После капитуляции меня пригласил генерал Александер, чтобы засвидетельствовать свою благодарность за спасение свыше 600 британских и американских военнопленных в самом конце войны. Итальянское транспортное судно «Беллуно», на котором мы собирались переправить пленных в Италию, стояло на рейде Туниса и было серьезно повреждено в результате воздушных налетов союзников. По рации я передал открытым текстом обращение к генералу Александеру с просьбой прекратить бомбежку. Во время нашей встречи генерал спросил, что он может сделать лично для меня. Я попросил его отправить такое же число наших тяжелораненых из Туниса в Италию на кораблях итальянского «Красного Креста». Александер без колебания согласился и вскоре выполнил свое обещание. К сожалению, не представилось возможности поблагодарить его за это…
