– Теперь вы, конечно, понимаете, что на ваше решение повлияло общение с компанией пьяниц, которые сочиняют байки, а не работают?
– Конечно, но я никогда не жалела об этом.
– Вам в самом деле так нравится эта бандитская профессия? – спросил Джо, отодвигая стул.
– Еще бы!
– Ну что ж, посмотрим, чем я смогу вам помочь.
Когда они шли по неровным плитам садика, Кик почувствовала, как его рука легко коснулась ее талии. Она надеялась, что он не заметил, как она вздрогнула.
Джо не собирался возвращаться в контору после ленча с Кик, но в такси было так душно, что когда оно вырулило на Восьмую авеню, хорошее настроение Джо рассеялось. Проехав еще пару кварталов, он понял, что с ним происходит. Последние два часа он нравился самому себе. Оказалось очень приятно быть самим собой.
Он попытался вспомнить, какой он представлял себе Кик. Когда он позвонил ей и пригласил на ленч, Джо просто не думал об этом. Он знал одно: она как следует вкалывала для Лолли. Этого было вполне достаточно. Ему хотелось, чтобы материал о Лолли, который должен был стать гвоздем номера, сделал человек, имеющий на это право и способный справиться с задачей.
Он совсем не ожидал, что повеет свежим ветерком, когда в садике Джино появится эта веснушчатая физиономия. Дело не только в том, что она обезоруживала простодушием. Эта девушка, умеющая слушать, была редким явлением в Нью-Йорке девяностых годов.
Думая о своих сложных и неровных отношениях с Бэби, он вспоминал непринужденный разговор с Кик, и душа его радовалась, словно он слышал „Бранденбургский концерт".
Слегка коснувшись ее талии, когда они выходили из ресторанчика, он почувствовал под легкой тканью летнего платья прохладное упругое тело. Может, это и показалось ему, но он готов был поклясться, что от его прикосновения она вздрогнула.
Трудно вообразить, что в Нью-Йорке осталась женщина, которая вздрагивает от прикосновения мужской руки.
Что-то надо решить с Бэби. Бэби... Это будет и трудно и неприятно. Поняв, что место Лолли освободилось, Бэби вцепилась в него, как хорек.
Погруженный в размышления, он чуть не столкнулся с какой-то парой, двигавшейся ему навстречу. Они были в шортах и майках, обычных для воскресного дня в Нью-Йорке. Мужчина катил перед собой коляску с ребенком, а малыш постарше сидел у него на плечах с водяным пистолетом. Под руку с ним шла женщина.
Когда они разминулись, Джо почувствовал такой острый приступ ностальгии, что у него закружилась голова. Он прижался к стене здания, чтобы немного постоять в тени.
