Вскоре она окунулась в ту бурную жизнь, которая кипела в квартире Бобби. Он познакомил ее со своими друзьями, и время от времени она помогала ему устроить на скорую руку импровизированный ужин. В свою очередь Бобби повесил в ее квартире новые гардины и застлал пол ковром.
Однажды в воскресенье вечером он предложил ей пойти потанцевать.
Она с трудом скрыла изумление. С таким же успехом он мог бы спросить, не хочет ли она взлететь на воздушном шаре.
– Я не танцую, – буркнула она, примостившись в углу кушетки. Забившись туда, она одной из его шелковых подушек прикрывала свою расплывшуюся талию.
Убрав посуду на кухне, Бобби Макс вошел в комнату и, нахмурившись, уставился на нее.
– Танцуют все, – ровным голосом сообщил он. – Даже паралитики и дети. Тебе надо только решиться.
– Ты не понимаешь, – тихо возразила Джорджина. – Я ни разу в жизни не танцевала. Меня никто никогда не приглашал.
– Дорогая, – взвился он, – когда ты танцуешь с нами, тебе не нужен определенный партнер. У тебя будет три сотни партнеров, тысяча! Вот увидишь!
– Бобби, – грустно сказала она, – мне не в чем идти на танцы.
– Еще как есть! – обрадовался он. – Накинь на себя что-нибудь блестящее, а я ровно в полночь постучусь к тебе.
– В полночь! Да я уже буду спать, – запротестовала она.
– Только не сегодня. На самом деле, в полночь даже несколько рановато.
– И у меня нет ничего блестящего.
– Надень вот это! – крикнул он, с грохотом вываливая лед из формы в раковину.
– Что „это"? – с вызовом спросила она. У нее было лишь полистироловое широкое цветастое платье непомерного размера со сборочками у воротника и жакет такого же свободного покроя.
– Твою черную штуку с серебром. Джорджина задумалась. Черную штуку с серебром?
– Ох, Бобби, – вздохнула она, – да ведь это халат. Его можно надевать только дома. Я даже сплю иногда в этой тряпке. Выходить в нем нельзя.
Бобби поставил перед ней на столик высокий стакан охлажденного чая со льдом.
– Конечно, можно. Тащи его. Я покажу тебе.
Джорджина неохотно поплелась к себе и сдернула с крючка в ванной бесформенное одеяние. На него пошло несколько метров черной вискозы с серебряным люрексом. В нем не было ничего примечательного, кроме блестящей ткани и покроя, скрывавшего изъяны ее фигуры.
Когда она вернулась, Бобби уже расставил на столе набор косметики. На спинке стула висели разноцветные шарфы, боа из перьев и длинные ожерелья.
Подтащив кресло, он усадил ее.
– Сюда, – приказал он. – Сейчас мы создадим леди Лилит, королеву ночи.
