- Никто, кроме вас, не пожелал открыть мне, - сказала старику Мартина.
Он принялся барабанить в дверь соседки и звать ее. Левин услышала за дверью женский голос, и вскоре на пороге появилась женщина лет шестидесяти в сиреневом платье.
- Дама-инспектор разыскивает некую Патрисию Крепи.
- Креспи, - поправила Мартина.
- Да, верно, Креспи. Па-три-си-я Кре-спи, - медленно проговорил старик.
- Не знаю такой, - искренним тоном сказала женщина.
- Вы уверены? - спросил старик, испытующе глядя на соседку.
- О-о, я все-таки в курсе того, что я знаю, а чего не знаю. Фамилия Креспи мне ничего не говорит.
- Не беда, - сказал старик, выходя на лестницу, - мы ее отыщем.
- А что она натворила, эта самая Креспи? - поинтересовалась соседка.
- О, ничего страшного, - ответил старик.
- Ну все же, месье Оппель?
- Она воровала машинки для проставления даты и времени на документах, - ответил старик, поднимаясь по лестнице.
- Вот как?
- А потом попала в переделку.
- В какую переделку?
- Оформила кучу незаконных сделок и задавила тетку с собакой, потому что за рулем болтала по мобильнику. И еще она торгует героином.
- Задавила насмерть?
- Всех насмерть, особенно собаку, - крикнул Оппель.
- Я думаю, мадам, вам лучше вернуться в квартиру, - сказала Левин, перегнувшись через перила девятого этажа.
- Никогда не надо упускать возможность посмеяться, - добавил Оппель и уже громче, стуча в дверь справа, произнес: - Это ваш сосед снизу, Леопольд Оппель. Откройте ему! То есть откройте мне!
- Что стряслось? - послышался мужской голос за дверью. - У вас неприятности?
- Никаких неприятностей. Полиция ищет некую Па-три-си-ю Кре-спи.
- Она живет в такой же квартире, как моя, только этажом выше.
- Правда?
- Да, уже шесть или семь месяцев. Маленькая такая, сухонькая блондинка. Тихая, скромная.
- А как вы узнали, что это она?
- Однажды я услыхал какую-то возню на лестнице. Это она вызвала слесаря, потому что нечаянно захлопнула дверь, ключи остались в замочной скважине и она не могла открыть дверь запасными. Пришлось менять замки.
- Что вы говорите!
- Да, да! Она так разволновалась, я поднимался посмотреть…
- Шесть или семь месяцев, вы сказали? Надо же! Так шесть или семь?
- Вот этого не могу сказать…
Левин, дотронувшись до плеча Оппеля, поблагодарила его за помощь и сказала, что дальше будет разбираться сама. Оппель насупился, но потом выразил удовлетворение тем, что смог помочь.
- Вам удалось немного пробудить гражданские чувства, - сказала Левин, когда он осторожно спускался по лестнице.
