Разделившись на маленькие — не более трех-четырех человек — группы, чтобы в случае несчастья уменьшить потери, горцы начали подъем. Девятой по счету группе во время подъема не повезло — коварный порыв ветра невероятной силы сделал свое черное дело. Те, кто был уже на самом верху, изо всех сил уцепились за вбитые в лед якорные крюки, а людей, стоящих у подножия, сшибло с ног, и они кубарем катились по снегу до тех пор, пока не уцепились кто за что попало. Однако тем, кто висел на жалкой веревке футах в трехстах от подножия, пришлось всего хуже...
Горец, шедший вторым в связке, сорвался со скалы и полетел вниз. Тонкая веревка была крепка, однако никто не мог сказать наверняка, сколь долго смогут остальные сражаться с ветром, удерживая вес сорвавшегося товарища. Отчаянная эта схватка, ко всеобщему горю, долго не продлилась. Нога последнего скалолаза сорвалась с крюка, и он упал, а от резкого рывка из ледяной глыбы вырвался якорный крюк. Двое уцелевших солдат еще некоторое время цеплялись за скалу, но яростный порыв ветра подхватил их и швырнул прямо в бездонный провал, а клубящиеся облака вскоре скрыли несчастных от взоров товарищей. Вот и отчаянные крики стихли...
Оставалось всего шестьдесят четыре солдата, не считая трех офицеров, Потрясателя и его мальчиков. Вскоре обнаружить убийц будет совсем легко, ибо в живых не останется никого, кроме них и их последних жертв. Рихтер согласился с Потрясателем, утверждавшим, будто гибель четверых горцев вовсе не дело рук убийц, а следствие чистейшей случайности. Оба мужчины выразили надежду, что среди четверых несчастных оказались двое злодеев. Впрочем, ни один из них в глубине души не верил в такую удачу...
Теперь им предстояло преодолеть пятисотфутовую каменную стену, и хотя на некоторое время они оказались защищены от порывов яростного урагана, свист его и вой прямо-таки оглушали.
Эта мука мученическая длилась до самого вечера.
Они брели по колено в снегу, а порой люди проваливались даже по пояс.
Куртки и бриджи горцев покрылись ледяной коркой. Рихтер вовремя посоветовал Сэндоу, Мэйсу и Грегору не пытаться сколупывать эту корку, ибо она защищала от пронизывающего ветра. Пусть ледяной панцирь и мешал двигаться, сковывая движения, но о комфорте на некоторое время следовало забыть: на кон была поставлена жизнь.
К тому времени все участники экспедиции натянули на лица плотные вязаные шерстяные маски с прорезями для глаз и рта. Но невзирая на эту предосторожность, глаза то и дело приходилось плот но зажмуривать. Стало так холодно, что слезы тотчас замерзали, даже под шерстяными масками. Да и дышать приходилось буквально “через раз” — ледяной воздух грозил обжечь легкие. Сержант Кроулер сказал, что мороз свыше тридцати градусов, и нежная легочная ткань может не выдержать и начать кровоточить. Затрудненное дыхание неизбежно заставило людей двигаться медленнее, но Рихтер упрямо отказывался делать привал, покуда не отыщется хоть какое-нибудь убежище.
