Новая порция жидкой синтетической плоти заполнила капсулу-матку; Пертос выбрал очередную матрицу-диск из папки-идентификатора, вставил диск в транслятор, и цикл возобновился. Но Себастьяна совершенно не интересовало воссоздание принца и коварной мачехи, доброго ангела и трех женихов, участвующих в сказке. Битти Белина ожила, и только это имело значение.
Ему хотелось встать.
Он не должен был этого делать. Пертос непременно выгонит его.
Хотелось коснуться ее волос.
Он боялся.
Он только смотрел.
И по мере того как зеленый свет чередовался с красным и белым, по мере того как зарождалась жизнь в синтетической плоти - изобретение вонопо - и новые маленькие тела, каждое не меньше восемнадцати и не более двадцати четырех дюймов, погружались в ванночки с питательным раствором, - в мозгу идиота проносились странные образы, то темные и ужасные, то веселые и наивные, но всегда бессвязные.
Битти Белина кого-то напоминала Себастьяну.., кого-то давно и безвозвратно ушедшего, чей призрачный образ, воскресший в его памяти, казался мучительно знакомым и в то же время удивительно чужим. Лучше всего он помнил золотистые волосы. Они были одинаковыми у Битти Белины и у той девушки из прошлого - и очень кудрявые. Неизвестно откуда, но Себастьян точно знал, что когда-то был близок к этой девушке, которую так и не мог вспомнить, очень близок, мучительно близок, и внезапно эта близость исчезла со звуком резко хрустнувшей под ногами ветки, хотя, кажется, это была не ветка, а что-то еще. Что же это было? Что отняло у него девушку? И кто она? Битти Белина?
Принц лежал в питательной ванночке рядом с Битти Белиной и тремя женихами-неудачниками. Теперь Пертос создавал доброго ангела. В капсуле-матке формировались золотые крылья. Золотистые волосы... Резкий звук.., щелчок... И кровь. Да-да, много крови, которая стекает у него по правой руке, намочив рукав рубашки. А золотоволосая девушка смотрит на его руку и на себя и все еще смеется, и он смеется, а потом она вскрикивает, а он все смеется, он замолкает, он пугается, а потом она.., она мертва.
Но кто это?
Сейчас, сидя здесь, Себастьян чувствовал себя виноватым, хотя не мог понять почему. Он чувствовал себя так, будто стащил у Пертоса деньги из шкатулки, чтобы купить сладостей. Однажды он это сделал. А когда его поймали, чувствовал себя просто ужасно и очень сожалел о своем проступке. Но это чувство вины намного хуже. Намного тяжелей. Оно причиняло почти физическую боль.
