— Бенефис? — офицер засмеялся. — Пожалуйста. Вакулов, проводи барышню до той заставы, чтоб не задержали.
И посоветовал:
— Через Марсово поле — хотя там и ближе — лучше не ходите. Центр совершенно очищен, рабочие толпы оттеснены за мосты, за заставы, но все-таки могут попасться отдельные кучки. За Летним садом сверните по Фонтанке, потом по Караванной. Там вполне безопасно.
"Центр очищен"… "Рабочие оттеснены за заставы". Кончено? Значит будет?
С Караванной — на Невский. И сразу же под лучом прожектора, бившего от адмиралтейского шпица, увидела на пустой, во всю ширь, улице спешащих, как и она, пешеходов, три мчащихся автомобиля. Автомобили свернули один за другим вправо, огибая Публичную библиотеку. К театру, наверно.
Почти бегом, вкруг сквера, мимо полосатой будки у стены дворцового Аничкова сада, у которой сегодня не один — три часовых, мимо серых огромных, голых, безобразных истуканов — к театру. Окна освещены. Перед фронтоном, перед белою колоннадой выровнялись автомобили и санки: съезд. И в дверях — давка.
С балкона Наташа не узнала привычного зала: сцена вдвинулась в партер. Оркестр закрыт полом — просцениум, полукруглый, обрамлен архитектурным порталом: лестницы, балюстрады, вазы, две двери. Над каждой — ложа, задернутая красным шелком. По обе стороны дверей — тусклые зеркала, освещенные канделябрами. В зеркалах отражаются причудно огни и движение зала, зал вдвигается движением своим туда, на просцениум, к сцене, сливается с ним. Очень странное, но ясное чувство: вязкая, неприятная, но неодолимая какая-то связь.
Черный занавес: шелк! На нем — игральные карты.
Сосед слева, кося глаз, с назойливым удовольствием оглядывал Наташу. Хорошо еще, что справа нет другого такого же: она не отдала, не продала билета, хотя сотни ждали внизу: не найдется ли — за любую цену! Разве можно было продать! Он ловил ее взгляд, ища случая вступить в разговор.
И поймал.
— Волнующе, не правда ли? Головин — подлинный мастер. Еще не началось, а уже настроение в зале. Вы чувствуете? А зал премьеры, да еще бенефисный, нелегко взять в руки: аристократия крови и духа, лучшие живые силы страны. Я уверен, что они выиграют бой.
Наташа вздрогнула.
— Бой? О чем вы? Кто выиграет?
Сосед по-своему принял возбужденный и пристальный, — слишком пристальный, может быть, — Наташин взгляд.
Он приосанился, прямя нескладное тело.
— Кто? Пророки условного театра, художник и режиссер, не Лермонтов же, конечно. Вы как будто удивлены? Но ведь спектаклем сегодняшним предполагается завершить победой борьбу за условный театр. "Дон Жуан", "Стойкий принц"… вы эти постановки видали?.. только, так сказать, сценическая формула. В «Маскараде» мобилизуются все силы…
