- Довольно, Карл! - распорядился Олаф. - Разрежь липучку, быстрее.
Встав и распрямившись, я изрек:
- Пожалуйте назад мои револьверы и чемоданы. В порядке награды за понесенный ущерб, забираю также Карину Сегерби.
- Что? - не поверил ушам любезный кузен.
- Оглох? - дружелюбно спросил я. - Или отупел? Ежели первое - на пальцах поясню, а если второе - изложу в подробностях. Вопрос отныне сводится к следующему: значат ли для тебя Астрид и Грета больше, чем я для приятеля моего, Джоэля. Он, изволь видеть, во главу угла работу ставит. И хладнокровен. И весьма решителен. Пойдет операция вкривь и вкось - тем хуже для меня. Оставит Хелма на растерзание, пристрелит обеих девок и врача - все трое помнят его лицо и способны опознать, - а потом ищи ветра в поле... Хелмом больше, Хелмом меньше - неважно: задание - прежде всего.
Я перевел дух.
- Желаешь такого поворота событий - милости прошу, нажимай на курок. Хочешь иного - будь благоразумен. Джоэль обучен тому же самому, что и я. Блефовать нас не учили никогда. Обещал прикончить - прикончит, не сомневайся.
- Предложи выход.
- Уже предложил. Меняйте двоих на двоих. За меня и Карину получите Астрид и Грету. А в придачу, - сказал я, - еще и доктора. Но это уже дело побочное... Карина, естественно, не пострадает: меня ведь затем из Соединенных Штатов и выписали, помнишь?
- Что ты с нею намерен делать?
Я только плечами пожал.
- Уволоку подальше от скверной компании, спасу фамильную честь - вот и все...
Глядя на Олафа, я внезапно заподозрил нежданную истину, чуток поразмыслил и пришел к заключению: так и есть! Закаленный, обученный профессионал всерьез обдумывал обмен заложниками... Готовился уступить опасного, с его точки зрения, пленника. А профессионалов учат не признавать понятия "заложник"...
Впрочем, нет! "Если заложник неотъемлемо важен для благополучного течения операции, надлежит всемерно спасать и оберегать его"... А дражайший кузен отнюдь не казался человеком, способным плюнуть на задание ради прекрасных глазок Астрид, к которой, несомненно вожделел. И уж никак не ради Греты. А все же плюнул.
- Хорошо, - согласился он. - Будь по-твоему. Оружие и пожитки возвратим, когда выручим женщин.
- А Карина?
- Потолкую с ней. Захочет - присоединится к тебе, но лишь по собственной доброй воле. Понуждать не буду.
- Справедливо, - признал я. - В путь, разлюбезный братец!
