- Только вряд ли что-то получится, - произнесла Мадлен задумчиво.
- Ищущий обрящет, - бодро возразил я. Не хватало только, чтобы поглощенная новыми житейскими заботами миссис Эллершоу охладела к выполняемому заданию.
- Девять лет миновало... Целых девять лет назад молодой доктор Эллершоу сказал своей красивой и всеми уважаемой жене: "вернусь через пять минут"... А отправиться им предстояло в дорогой ресторан, к праздничному, загодя заказанному ужину. Девять лет. Восемь из них обернулись для красивой жены одиночным заключением...
- Скажи, Элли, - перебил я, - Рой и впрямь не бросил бы тебя расхлебывать кашу?
- Никогда! Мы ведь подробно с тобою беседовали... Роя нет. Уверена.
- Значит, шахта есть. Непременно есть! И даже не накати на тебя телепатический приступ, все равно следовало бы заняться шахтами. В Новой Мексике можно спрятать убитого навеки - если засунуть поглубже в заброшенную штольню или штрек...
- О, Господи!
Мадлен остановилась, точно вкопанная.
При выходе из ресторана стояли автоматы, из которых за несколько центов можно было выудить свежую газету. За плексигласовым окошком одного из них красовался последний номер "Еженедельного вестника".
Засунув по назначению двадцать пять центов, я извлек один экземпляр, еще пахнувший типографской краской, помедлил, купил второй. Развернул.
Адмиральское исчадие разместило свой пасквиль на первой полосе. Удобно служить в газетенке, издаваемой твоим же папенькой, что и говорить...
Заголовок провозглашал:
"МАДЛЕН ЭЛЛЕРШОУ НАМЕРЕВАЕТСЯ МСТИТЬ!"
Чуть пониже значилось:
"Эванджелина Лоури, собственный, корр."
Как и следовало ждать, читателю сообщалось, что бывшая присяжная поверенная Мадлен Эллершоу, в девичестве Рустин, тридцати четырех лет, осужденная ранее за государственную измену, понесла наказание и возвратилась в Санта-Фе с твердым намерением оправдаться и отметить клеветникам. Дальнейшее изложение становилось чрезвычайно пристрастным, чтобы не выразиться иначе, и граничило с преднамеренным публичным оскорблением. Пожалуй, таковым и было.
На фото, сообразно моим предчувствиям, изображалась неимоверная старая гарпия, сжимающая до половины полный стакан и глядящая с невыразимым презрением. Рядом обнаружился давний снимок, сделанный во время свадьбы Мадлен Рустин, одиннадцать лет назад. Разительная перемена, приключившаяся с государственной преступницей, сразу бросалась в глаза. Конечно, обе карточки заботливо отретушировали: одну физиономию сделали поистине тошнотворной, а другую - приторно-умильной. Любуйтесь, дамы и господа.
