- А-а-а! - недобро засмеялась Мадлен. - Повторите это мистеру Хелму. Он прибыл из Вашингтона именно потому, что сомневается в здравомыслии здешних судейских... Смешайте мне коктейль, Хелм, сделайте милость. И давайте присядем, а? Нельзя же столбами стоять!
- Милочка, - продолжила Элли, расположившись в кресле самым хамским образом, широко расставив обтянутые джинсами ноги, изобразив на лице наглую ухмылку. - Милочка, ежели вы явились брать у меня интервью, берите и проваливайте. Судачить об Уолтере недосуг, честное слово.
Интервьюер из Вэнджи Лоури оказался никчемный. Даже с диктофоном уверенно обращаться не умела. Зато фотоаппаратом орудовала весьма сноровисто.
Приседала, снимала Элли под восходящим углом, а вспышку ставила анфас. Подобная методика неизменно делает фотографируемого похожим на питекантропа, в лучшем случае - неандертальца, низколобого, скуластого, свирепого, раздувшего ноздри перед тем, как испустить людоедский вопль. Такие карточки заставят смиренную монахиню смахивать на знаменитую даму из Освенцима, - или Бухенвальда? - любившую обтягивать каркасы абажуров человеческой кожей. Чрезвычайно разумной фоторепортершей оказалась Вэнджи Лоури.
- Большое спасибо, миссис Эллершоу, - церемонно изрекла она, пряча блокнот и снаряжение. Чарующе улыбнулась: - Простите, что забрала столько вашего времени, и еще раз благодарю за любезность. Всего доброго.
Упорхнула.
Я замкнул входную дверь, обернулся. Мадлен стояла подле окна и глядела в никуда.
- Не маячь перед освещенными стеклами, - посоветовал я.
Содвинув шторы, Элли обернулась, посмотрела в упор.
- Очень расстроилась?
- Отнюдь нет, - покачала головой Мадлен. - Однако и от восторга далека. Теперь эта вертихвостка представит меня плотоядным чудищем... Послушай, Мэтт!
- А?
- Ты не против, если мы... если сегодня... ляжем порознь?
- Попытаюсь укротить животные позывы, - сухо промолвил я. - Ив любом случае, надобно выскользнуть. Это займет некоторое время. Посему советую устраиваться на ночь и угрызениями совести не терзаться. Положи под свое одеяло револьвер. Под подушку не засовывай: прием избитый и общеизвестный. Пристрой у бедра.
- Некогда, - ответила Мадлен с горечью, - девица Рустин была чрезвычайно славной, утонченной и цивилизованной особой. Вручи мне кто-либо пистолет - заорала бы и уронила прямо на ногу. А теперь буду спать чуть ли не в обнимку с револьвером...
- Динозавры, - хмыкнул я, - тоже были чрезвычайно славными созданиями. По крайности, сами так полагали. Но динозавры вымерли, ибо не умели приспосабливаться к переменам в климате, а главное - в обстановке. Попытайтесь не вымереть до моего возвращения, сударыня...
