— Он кажется довольно хорошо поработал сегодня ночью, — сказал Мак, — судя по сообщениям девицы Вайль. И мы только рады этому. Его поведение дает нам возможность реабилитировать себя в случае полной неудачи. При обычных обстоятельствах, агент, заметив слежку, агент в положении Кроче — просто бы исчез, сообщив своему хозяину, исчез в неизвестном направлении. В противовес этому, его намерение — остаться на работе и прикрывать доктора Мариасси вопреки тебе. Он служит одной цели — если он получит приказ действовать, он исполнит задуманное прямо у тебя на глазах. Результатом его бравирования является то, что он в поле нашего достижения и нам надо действовать быстрее, пока он не опомнится.
— Да, сэр, — одобрил я. — Еще одна причина, чтобы ускорить временный романс.
Мак молчал какое-то время.
— Поскольку Кроче уже тебя заметил, теперь, кажется, нет никакой причины для любительских театральных спектаклей.
— Нам надо сделать какие-то правдоподобные поступки, чтобы выманить Кроче из города и схватить, — сказал я. — Я не знаю Новый Орлеан так ли уж хорош, что в что-то угрожало ему; я бы закончил это дело не в баре. А этот Кроче поступает довольно смешно и назойливо, будто действительно хочет привлечь к себе внимание. А что, если он прикрывает кого-то, кто будет исполнять грязную работу, а этот громила, горлопан Кроче — только ширма?
— В этом случае другой агент может быть предупрежден Кроче. Твое актерство с доктором Мариасси не обманет его. И мы не заинтересованы в выявлении второго агента. Все, что нам нужно — это один человек, который может обо всем рассказать. Один человек может нас вывести на Тоссинга.
— Бог знает, — заметил я, — что я не стремлюсь напиться и профлиртовать жизнь в компании этой одетой в твидовый костюм интеллектуалки, сэр, и состоять с нею в браке, пусть даже фиктивном. Но пока я точно не узнаю какова расстановка сил, я буду придерживаться первоначального плана с незначительными изменениями. Может этим я смогу кого-то одурачить, кто знает?
— Возможно, ты прав, — уступил Мак. — Задней мыслью — нам было бы неразумно торопливо отказываться от прикрытия Мариасси, в особенности, когда противная сторона действует так необдуманно. Хорошо, я... — он помедлил. Я услышал, как у него наверху зазвонил телефон в тысяче пятистах милях к северо-востоку от моего местонахождения. — Секунду подожди. Возможно это звонок, которого мы ждем.
Я сел на кровать. Смотрел в стену. И представил себе тщедушную, оскорбленную, взлохмаченную девчонку лежащую лицом вниз на помятой кровати в комнате после погрома. Затем я представил себе горящую машину, тело, покрытое простыней и сиротливо лежащую на дороге комнатную туфельку. Я слышал, как Мак снял трубку телефона. Когда он говорил, в его голосе слышалась торопливость.
