Она охнула.
— Но ведь я... Я ничего такого страшного не сделала... Я никогда и не рассчитывала, что мне удастся... — Джин заломила руки и сглотнула. — Я, должно быть, на какое-то время потеряла голову...
— Увы, — начал я с расстановкой, — вот именно это мы и не можем тебе простить. Мне очень жаль.
Не вините меня за этот диалог. Его автор протирает штаны в каком-то вашингтонском кабинете. Джин по-прежнему не спускала с меня глаз. Таких голубых, что они выглядели бы естественными только у куклы или ребенка. Ее взгляд взволновал меня, но я тут же заметил еще кое-что, встревожившее меня: стакан, прятавшийся у нее за спиной, был почти до самого края заполнен чистым виски — воды в комнате не было, а в ванную Джин не входила.
Внезапно Джин наклонила голову, схватила стакан, залпом осушила его, содрогнулась и отставила стакан в сторону. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы отдышаться. Что ж, если она решила принять такое обезболивающее, я не мог ее винить, тем более, что она произнесла уже все предписанные фразы.
Джин провела языком по губам и выдавила последние предусмотренные сценарием слова:
— Я знаю... Я знаю, вы собираетесь... убить меня!
— Нет, Джин, — покачал головой я. — Не убить. Приступив к делу, я был рад, что она выпила столько виски, хотя предпочел бы, чтобы на ней были вельветовые брючки. Все-таки, несмотря ни на что, она еще сохраняла привлекательность. Избивать же женщину в платье показалось мне таким же кощунством, как замахнуться топором на Мону Лизу.
Я не дошел еще до середины научно обоснованной экзекуции, которую разработал для меня доктор Перри, когда Джин умерла.
Не могу сказать, чтобы это было худшее мгновение в моей жизни. В конце концов, мне приходилось отправлять на тот свет людей, которых я знал и которые мне даже нравились: в нашей профессии такое случается. А с этой женщиной я даже не был знаком, хотя мы и работали в одной организации. И все же она положилась на мое профессиональное умение, доверившись мне, так что, сами понимаете, что я чувствовал, держа на руках труп и недоумевая, что, черт возьми, могло случиться.
Я подхватил ее на лету и держал, глядя, как она судорожно пытается поймать ртом воздух, но тщетно... В следующий миг она умерла. Опуская ее на пол, я умудрился зацепить застежкой наручных часов за ее жемчужные бусы. Должно быть, я сам был выбит из колеи. И вдруг искусственные жемчужины рассыпались по всему ковру. К тому времени, как я выпутался, порвалось уже несколько ниток и чертовы бусины все соскальзывали и соскальзывали на пол по две или по три сразу, откатываясь от неподвижного тела Джин. Эдгар Аллан По счел бы это восхитительным.
