— Ларри знает?
— Конечно.
— На мой счет не волнуйся. Просто я должен был знать. Могу я задать еще один вопрос?
— Да, конечно.
— Только подумай как следует. Могла бы ты когда-нибудь послать этих парней похитить кого-то ради меня?
Бет потупила взор. Потом едва слышно ответила:
— Вряд ли, Мэтт.
— Значит, у тебя и впрямь все в порядке, да? Она кивнула.
— Да.
— Что ж, поцелуй за меня детишек. Постараюсь время от времени вспоминать про их дни рождения.
— Ларри сказал... Он сказал, что все ограничения сняты, и он всегда будет рад видеть тебя на нашем ранчо.
— Прекрасно.
Бет ушла, а я лежал и думал о детях, которых не смогу видеть слишком часто. Впрочем, из меня и раньше был не самый заботливый я нежный папаша. Логан, конечно, меня тут переплюнет. Потом я, должно быть, заснул, потому что, когда размежил очи, передо мной стояла Мойра.
Одета она была во все черное и выглядела просто изумительно, хотя казалась опечаленной. Волосы, наконец-то были причесаны и аккуратно уложены. Глаза заметно повзрослели.
— Привет, Мойра.
— Привет, малыш.
— Я думал, ты на меня злишься.
— Я злилась пару недель назад. К сожалению, я не злопамятна. А ты кажешься таким беспомощными в постели.
Чуть помолчав, она добавила:
— Мама вчера умерла.
— Очень жаль.
— Брось ты, — покачала головой Мойра. — С какой стати тебе должно быть жаль? Она просто выжидала. Хотела пережить отца. Когда услышала о случившемся, решила, должно быть, что больше жить незачем. Вот и все.
Она указала на свое одеяние.
— Траур. Обалденно, да?
— А я думал, это из-за...
— Из-за него, что ли? Да ради него я бы даже носки не поменяла... А ты... тебе непременно нужно было так поступить со мной?
Она окинула взглядом мои повязки.
— Впрочем, я понимаю, это совершенно дурацкий вопрос. Но... ты понял, что я хотела сказать?
— Да.
— Принести тебе цветы, или конфеты, или еще что-нибудь?
— Нет.
— Так и думала, что ты откажешься.
— Мне сказали, что в одной из соседних палат лежит Логан-младший. Он по-прежнему в критическом положении. Ему бы, конечно, такой стимул не помешал.
Мойра сочувственно посмотрела на меня.
— Ты, должно быть, и впрямь хорош в своем деле, — сказала она, — но сводник из тебя никудышный. И какого черта ты суешься, куда тебя не просят?
— Да так, просто шальная мысль...
— Твое счастье, что шальная. А то бы я тебе вправила мозги. — Она глубоко вздохнула. — В какой палате-то?
— В сто тридцать четвертой.
— Ладно, так и быть, загляну к нему. Только ради тебя.
Она еще постояла, потом снова заговорила:
