Строй бомбардировщиков нарушился. От самолетов отделились сигары- бомбы и рухнули в скалы. С крутым пикированием фашисты стали отрываться от преследования истребителей. Однако те и не думали преследовать: у них было свое задание.
Кучеренко вышел на курс к цели, когда услышал по радио голос Блажко:
— У меня мотор барахлит.
— Пошли домой.
— А задание?
— Что у тебя там?
— Трясет на больших оборотах.
— Тогда занимай мое место, я тебя буду прикрывать. Извиваясь у подножия сопок, вдоль линии фронта идет шоссейная дорога. Разведчики внимательно просмотрели заданный участок. Дорога пустынна. Они уже повернули домой, как вдруг Блажко спросил:
— Видишь?
— Ничего не вижу.
— У дороги примят снег.
Теперь и Кучеренко увидел лыжные следы, уходившие в лощину. Там они и обрывались.
— Вот хитрюги! Врут, не уйдут! — ликующе прокричал Кучеренко.
Он передал на КП координаты обнаруженного противника и, выполнив переворот, ввел самолет в пикирование. Из пушки и пулеметов ударил по пестрой сети и распорол ее. Теперь летчики отчетливо увидели, как мечутся под маскировочной сетью фашисты. Еще, еще один заход. С каждой новой атакой сильнее азарт боя. Вот летчик еще раз нажимает на гашетки, но оружие молчит. «Пересолил, — спохватился Кучеренко. — А вдруг нагрянут «мессеры»? У Семена мотор барахлит, а у меня ни единого снаряда. Плохие мы вояки». Однако своего опасения товарищу не передал.
— Теперь пошли до дома, «горбатые» добьют.
На пути к своему аэродрому летчики встретили группу «илов».
— Сейчас фрицы попляшут, это уж как пить дать, — услышал Кучеренко очередную остроту Семена.
