— Что вы там, умерли? Быстрее поворачивайтесь!
Наконец за веревку дернули, и сквозь свист ветра едва разборчиво донеслось:
— Тяни!
Летчики и механики натянули веревку. Бревно медленно поползло вверх.
— Раз-два, взяли! Еще — взяли!
— Не робейте, ребята, шесть летчиков заменяют один трактор, — шутит Бугров, багровея от напряжения.
Сдвинув шапки на затылки, распахнув куртки, люди таскают бревна, копают землю. От мокрых волос валит пар, лица раскраснелись.
Комлеву часто приходится отвлекаться, чтобы одного заставить одеться, другому запретить глотать снег.
Облепленные снегом, в унтах и меховых куртках, летчики походят на медведей, неуклюже переваливающихся по сугробам с боку на бок.
Соревнование со снегопадом ведут землекопы, роющие котлован.
— Посмотрим, чья возьмет, — раздаются веселые голоса, в воздух летят большие комья снега.
Даже после команды на обед не сразу бросили работу. В столовой стояло необычное оживление, ели с большим аппетитом. К полудню территория эскадрильи походила на своеобразную строительную площадку. Чтобы не прекращать работы с наступлением темноты, установили несколько переносных электрических лампочек.
Нашлись специалисты всех профилей.
Старший сержант Зайцев, отойдя в сторону, внимательно смотрит на строителей. Он задумчив и сосредоточен.
— Эй, сачок! — окликают его.
Зайцев отмахивается:
— Я тоже пашу, — и снова энергично принимается за дело.
Комиссия признала работу строителей отличной. Стены обиты фанерой, покрашены. Сквозь низкие, но широкие окна падает много света. В землянках по три комнаты: гардеробная, где стоит и пирамида с винтовками, зал для отдыха и спальня.
Шумно и оживленно проходил праздничный ужин. Отмечался юбилей Красной Армии и новоселье мотористов и оружейников.
Ветров поднял стопку, сказал свое обычное:
— Пропустим по единой, чтобы дома не журились.
Послышался сиплый голос:
— Одному не налили!
Все разом обернулись. В дверях стоял улыбающийся Блажко.
— Семен пришел! Блажко! — кинулись к нему товарищи.
— Жив, Сеня?
— А как вы думаете?
Семен похудел, глаза глубоко ввалились, он еле стоял на ногах, но по-прежнему балагурил.
— Успел-таки, Семен! — весело крикнул кто-то.
— Вы же знаете, что я люблю повеселиться, а особенно — пожрать. Вот и спешил на всех парусах к праздничку.
Зазвенели стаканы. Заговорили все разом.
— С праздником! С возвращением блудного сына!
Выплеснув в рот стопку и закусывая, Блажко косил жадным взглядом на стаканы Бугрова и Мирзоева.
