— Фу ты, ясное море! Да как почувствуешь машину, словно самого себя, догонишь. Мне тоже сначала туго давалось. Летное дело не простая штука.
— Командир полка сказал, что из меня не выйдет истребителя.
— И командир может ошибиться. А ты действуй настойчиво и добьешься своего, — посоветовал Комлев.
Военком повернулся и быстро пошел в сторону радиостанции, у которой виднелась широкоплечая фигура капитана Ветрова. Из-под голубого околыша выбилась прядь волос, обветренное лицо недовольно морщилось.
Мирзоев остался один со своими думами и переживаниями. Но после слов военкома на душе стало светлее, он уже не считал себя таким несчастным, как несколько минут назад.
Для Мирзоева комиссар эскадрильи Никита Кузьмич Комлев был устодом 7. И уж если Комлеву не сразу далось летное мастерство, так что можно говорить о нем, молодом таджикском парне из далекого глухого кишлака?
Юноша решил твердо: он будет настоящим летчиком.
— Ошибку наша редколлегия допустила на этот раз, ясное море, — сообщил Комлев Ветрову.
— Какую?
— Карикатуру на Мирзоева поместили.
— Не вижу в этом ошибки.
— Видишь ли, Николай Гаврилович, в данном случае критика действует на объект отрицательно. Он допускает ошибки не из-за халатности или недисциплинированности. Он потерял уверенность, а мы... Надо одобрить его хоть раз, пусть не совсем заслуженно, но одобрить. Как он сегодня выполнил задание?
— Расчет исправлял подтягиванием, сел хорошо.
— Вот на разборе полетов ты и отметь его с положительной стороны, похвали. Ну, да ты лучше меня в этом разбираешься, знаешь, как надо сделать, что сказать.
— Хорошо. Действительно, долбим и долбим его без конца.
Дела с летной подготовкой у Мирзоева как будто пошли на лад. Он догнал товарищей и отрабатывал полет строем. Как вдруг новое происшествие.
Солнечные лучи заливали лощину между высоких сопок, вырывались из нее, как многоводная река из ущелья, озаряли аэродром, слепили глаза.
— Товарищ командир, самолет на вынужденную пошел, — доложил Ветрову подбежавший механик.
— Где? Какой самолет? — спросил тот.
— Вон между сопок в лощину сел, — указывая в сторону солнца, ответил механик.
К командиру подбежали Комлев, летчики, механики. Они все всматривались в освещенную даль, но ничего не видели. Вскоре вернулся Бугров.
— Где Мирзоев? — не дожидаясь доклада, спросил Ветров.
— Бреющим ходили... потом начали набирать высоту, — ответил тот. — Вижу — у Мирзоева винт остановился и он посадил машину в лес.
