Севиль (ослабевая). Отпусти меня, голова кружится.
Гюлюш. (кружа Севиль еще быстрее). Кружись! В зловещем вальсе жизни, когда кружится голова, никто не остановит танца. Ты много раз будешь падать, пока научишься держаться на ногах.
Севиль. Пусти, я не могу больше...
Гюлюш. Я бросаю тебя в головокружительную игру жизни... Не можешь стоять - упади, а хочешь жить - встань, не то задавят тебя под ногами... (Отпускает ее)
Севиль, сделав по инерции несколько шагов, падает у ног Балаша и Эдили.
Эдиля (смеется). Ах, Гюлюш, все-таки ты одна осталась!
Гюлюш (продолжая кружиться, подходит к тахте и берет ребенка). Я - не одна. И смеется тот, кто смеется-последний!
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Спальня Эдили, убранная в европейском стиле. Балаш один.
Балаш (угрюмо и тихо напевает заунывную песню).
Кличет розу соловей, ищет между скал ее,
Но она лежит в пыли - ветер смерти смял ее!
Ах, - садовник, не задень этих нежных лепестков,
Осторожнее ходи, видишь - ты сломал ее!
И влюбленного душа, как цветы, нежна, мой друг!
Как стекло, она хрупка, как мечты, нежна, мой друг!
Неумелою рукой можно хрупкую разбить.
Ах, не тронь ее! Она, знаешь ты, нежна, мой друг!
Прочь, неверная! Душа опустошена, мой друг!
(Зовет прислугу). Тафта, а Тафта!
Входит Тафта
Тафта. Что прикажешь, барин?
Балаш. Где Гюндюз?
Тафта. В другой комнате.
Балаш. Приведи его ко мне.
Тафта. Барыня не велела пускать его в спальню.
Балаш. А где барыня?
Тафта. Почем я знаю? Целый день только и делает, что болтает по телефону. Утром я слышала, как она кому-то говорила, что пойдет к парикмахеру.
Балаш. А где она была утром?
Тафта. Да кто ее знает? Кажись, ходила ногти себе делать. Будто дома у нас ножниц нет. Такие ножницы, что хоть ветки стриги. Ни минуты дома не сидит. Все ходит, все мажется...
Балаш. Сегодня я раз пять домой звонил.
Тафта. Да, горничная позвала ее, а она не захотела идти: занята была.
Балаш. А эта чертовка мне сказала, что никого нет дома.
Тафта. Это барыня так ей велела сказать. Девка не виновата.
Балаш. А в чем дело?
Тафта. Да я не знаю. С одним господином там в карты дулась. Из-за двери я слышала, как она говорила ему, что, если она уйдет к телефону, он в ее карты посмотрит.
Балаш. А тебе когда велела не пускать сюда Гюндюза?
Тафта. Не пускай, говорит, сюда Гюндюза, он мои вещи перепутает. Уж если хочешь знать правду, так она никого сюда не пускает, кроме своей горничной.
Балаш. Ладно! Ладно! Приведи сюда мальчика.
