— Он велел мне в точности… в точности передать вам от него, что, если я выйду замуж без его согласия, он не оставит мне ни цента из своего состояния. Он настаивал, чтобы я непременно вам это сказала; он, кажется, думает, что… думает… что…
Морис покраснел, как покраснел бы на его месте любой благородный человек, которого заподозрили в низости.
— Что он думает?
— Что для вас это что-то меняет.
— Разумеется, меняет — и очень многое. Лишает нас многих тысяч долларов — существенная перемена! Но это не меняет моей любви к вам.
— Нам и не нужно его состояние, — сказала Кэтрин. — Вы же знаете, что у меня своих денег предостаточно.
— Да, дорогая моя, я знаю, у вас есть какой-то капитал. И уж его-то он не посмеет тронуть!
— Он и не захочет, — сказала Кэтрин. — Это мне мать оставила.
Морис помолчал.
— Значит, у него даже сомнений не было? — спросил он наконец. — Он думал, что, услышав его слова, я выйду из себя и сброшу маску?
— Не знаю, что он думал, — устало сказала Кэтрин.
— Передайте ему, пожалуйста, что для меня его угроза — пустой звук, — и Морис звучно щелкнул пальцами.
— Нет, боюсь, что этого я не осмелюсь ему передать.
— Иногда вы меня, знаете ли, разочаровываете, — сказал Морис.
— Да, наверное. Во мне все разочаровались — и отец, и тетя.
— Ну, со мной дело совсем другое — я ведь люблю вас больше, чем они.
— Конечно, Морис, — сказала Кэтрин, чувствуя, что эта сладостная истина (которая никого, в конце концов, не обижала) всецело завладела ее воображением — кое-какое воображение у Кэтрин все-таки имелось.
— Вы уверены, что он не отступится? Я хочу сказать — никогда не отступится от своего решения лишить вас наследства? И даже ваши добродетели, ваше долготерпение не поколеблют его жестокости?
— То-то и беда, что в его глазах наш брак зачеркнет все мои добродетели. В его глазах это будет только доказательством его правоты.
— Да, значит, он вас не простит!
Услышав, как с прекрасных губ молодого человека слетело это восклицание, Кэтрин почувствовала, что ее успокоившаяся было душа снова приходит в ужасное волнение.
— Ах, вы должны меня очень-очень любить! — воскликнула она.
— Вне всякого сомнения, дорогая! — ответил ее возлюбленный. — Вас расстраивает выражение: "лишит наследства"? — добавил он мгновение спустя.
— Я не из-за денег расстраиваюсь, а из-за того… из-за того, что у него такие мысли.
— Вам, наверное, кажется, что это нечто вроде проклятия, — сказал Морис. — И вам, должно быть, очень тяжело. А вы не думаете, — продолжал он, — что, взявшись за дело с умом и действуя надлежащим образом, вы могли бы со временем рассеять злые чары? Вы не думаете, — говорил он задумчивым, сочувственным тоном, — что по-настоящему умная женщина сумела бы на вашем месте перетянуть его на свою сторону? Вы не думаете, что…
