— Лучше вообще замуж не выходить, чем ждать твоей смерти, — сказала она.
— Так докажи мне это. Если ты не расторгнешь помолвку с Морисом Таунзендом, ты, несомненно, станешь ждать моей смерти.
Кэтрин отвернулась, чувствуя, что ей становится худо. А доктор продолжал:
— И когда даже _тебе_ захочется, чтобы я умер поскорее, вообрази, с каким нетерпением будет дожидаться этого _он_!
Кэтрин попыталась вообразить нечто подобное (слова отца имели такую власть над ней, что даже ее мысли подчинялись им), но своим нетвердым умом поняла лишь, сколь отвратителен силлогизм доктора. Внезапно на нее снизошло вдохновение — она и сама определила бы это как вдохновение.
— Если я не выйду замуж, пока ты жив, то не выйду и после твоей смерти, — сказала она.
Отцу, надо признаться, ее замечание показалось не более чем еще одной попыткой сострить. И поскольку упрямый и не слишком развитый ум редко прибегает к подобной форме ведения беседы, доктор был крайне удивлен.
— Это ты нарочно говоришь? Чтобы только мне противоречить? — спросил он, прекрасно понимая, что тонкостью его вопрос не отличается.
— Нарочно? Ах, отец, в каких ужасных вещах ты меня все время обвиняешь!
— Если ты не собираешься ждать моей смерти, то к чему вообще откладывать ваш брак? Чего еще вам ждать?
Некоторое время Кэтрин не отвечала, затем сказала:
— Может быть, Морису понемногу удастся… тебя уговорить.
— Я не намерен с ним разговаривать. Он мне чрезвычайно неприятен.
Кэтрин вздохнула — удрученно, но не слишком громко; она постаралась подавить вздох, ибо считала, что не должна выставлять напоказ свои переживания и пытаться влиять на отца при помощи сомнительных средств взывая к его сочувствию, например. Она даже считала, что ей вообще не следует играть на его чувствах, — по ее мнению, это было бы жестоко. Ее роль должна была сводиться к мягкому и постепенному воздействию на его ум, на его понимание характера милого Мориса. Но как оказать на отца такое воздействие, Кэтрин не знала и потому чувствовала себя несчастной и беспомощной. Свой запас аргументов и возражений она исчерпала и могла теперь надеяться только на то, что отец сжалится над ней; ему действительно было жаль дочь, но в своей правоте он был уверен.
— Когда ты снова увидишься с мистером Таунзендом, — сказал он, передай ему, что если ты выйдешь замуж без моего согласия, я не оставлю тебе в наследство ни гроша. Эта новость произведет на него большое впечатление — большее, чем все, что ты добавишь от себя.
