Но тут вдруг из динамиков вместо трогательного и грустного Лу Рида грянула полная энергии и вульгарного оптимизма «Я буду жить!» Глории Гейнер. Андрей подпрыгнул, поскользнулся, ушел с головой под воду, захлебнулся, вынырнул (топиться он не собирался), закашлялся… и, наконец, открыл глаза.
Напротив него, на диванчике от Филлипа Старка, сидел мужчина среднего возраста. Шатен с залысинами на лбу был одет настолько странно, что Панов на мгновение даже перестал беспокоиться о том, как этот тип оказался в его ванной. Брюки в полоску от костюма ручной работы, спортивная фуфайка с капюшоном от знаменитого Дона Эда Харди (рисунок – татуировка: сложная композиция из роз, черепов и драконов), хорошие кожаные сандалии, а под ними – белые носочки с Гомером Симпсоном и финал-апофеоз – джинсовая куртка с крупными стразами.
В одной руке незваный гость держал бокал с шампанским – его, Андрея, шампанским, «Дом Периньон», в другой – вонючую сигару.
Шатен растянул губы в рекламной улыбке и помахал рукой.
– Привет!
– Вы кто? – оторопел Андрей.
В голову даже пришла мысль, что, возможно, самое худшее у него еще впереди. Он перевел взгляд на собственное тело. Выглядело оно неважно – из порезов все еще сочилась кровь, кожа побледнела.
– Я умер? – Голос у Андрея дрожал, но он решил, что стесняться этого в таких обстоятельствах глупо.
– В общем-то, да, – кивнул незнакомец. – Иди сюда, – поманил он Андрея.
Андрей попытался встать, но так как в джакузи растворилось примерно четыре литра его крови, сделать это ему не удалось.
– Я не могу, – сообщил Андрей.
– Попробуй еще раз. Поэнергичнее, – посоветовал шатен.
Андрей попробовал… и это оказалось очень неприятно. С него будто сдирали кожу, но боль была хоть и чудовищной, зато длилась мгновение. Андрей встал и с удивлением оглядел себя.
– Надо же… – пробормотал он. – Я думал, человек умирает, когда теряет больше трех литров крови.
Незнакомец кивком головы указал на нечто за спиной у Андрея. Тот обернулся и увидел… себя. Бледного и мертвого.
Андрей схватился за горло. Его мутило. Он даже не мог определить собственные ощущения как страх, панику. Мало того, что без тела он чувствовал себя одновременно и свободным, и беззащитным, его совершенно сбило с толку новое, неприятное переживание, какое бывает, если человеку кажется (или же он твердо уверен), что сходит с ума.
– Я… – прохрипел он. – Что со мной?
– Ты не жив, и не мертв, – произнес незнакомец. – Считай, что все это нечто вроде сна. Так будет проще.
