Андрей потянулся на шезлонге. Апрель был необыкновенно теплый, и все же не настолько, чтобы загорать, но двигаться, суетиться ради того, чтобы прикрыть от ветра обнаженный торс, было, по меньшей мере, глупо. И пошло.
Неожиданно все вдруг стало таким ясным и очевидным…
Он – король мира!
Если все правда – и у него все же не было ни белой горячки, ни бреда, ни иного помутнения рассудка, тогда он, Андрей Панов, знает наперед, что случится с ним в ближайшие полгода.
Двенадцатого апреля пройдет гроза, о которой будут вспоминать долгие годы. Нужно поставить машину в гараж – иначе на его любимца «Порше» рухнет тополь.
Второго мая разобъется рейсовый самолет Москва – Анкара. Пятнадцатого Андрей попадет на Кутузовском в пробку и не успеет на деловую встречу – надо выехать пораньше.
«О боже, боже…» – думал Андрей.
Он – счастливчик.
В приподнятом настроении он ворвался на кухню и рявкнул:
– Татьяна Ивановна!
Вышло громко и нелепо – куда-то исчезла координация между мыслями и действиями.
Домработница к тому времени совершенно успокоилась на предмет загубленного свитера. Андрея уже не первый раз удивляли дружеские отношения домработниц с совестью – угроза расплаты их так пугала, что они рыдали, стопками употребляли валокардин, обещали, что сын или дочь будут отказывать себе во всем, даже в лекарстве от астмы, только бы расплатиться… Но стоило даровать им прощение, как они немедленно принимались с пылом бить посуду, стирать цветное белье с белым, протирать «Кометом» антикварную мебель – и милосердная совесть не мучила их, пока их не ловили с остатками фарфора «Ville- roys Boch», который они пытались выкинуть из окна. Андрей считал себя демократом. С Татьяной общался на равных. Но эта странная ее особенность опровергала всю его систему либеральных ценностей и принуждала время от времени вести себя как рабовладелец.
Татьяна Ивановна с укором взглянула на Андрея.
– А нет ли у нас… пирога? – поинтересовался он.
– Пирога? – растерялась та. – А вы заказывали…
– Нет! – Андрей замахал руками. – Просто я решил, что вдруг… ну, совершенно неожиданно, случайно, по воле судьбы… пирог все-таки есть! Представляете, как замечательно проснуться утром и обнаружить теплый пирог с капустой! В постели. Я бы проснулся и обнял его, – и он захихикал. – Можно как-то так рассчитать, чтобы поставить вечером в духовку сырой пирог, и чтобы утром он только- только приготовился?
Татьяна Ивановна, кажется, немного испугалась.
