– Думаю, что могу предложить тебе кое-что получше, – пробормотал Эдуард, с улыбкой глядя, как шампанское заполняет граненые хрустальные бокалы, как на столе появляются икра в вазочке, сочные ломтики лимона и наконец русские блины, горячие и дымящиеся. И лишь когда официанты бесшумно удалились, Элен обрела наконец дар речи.
– Только не говори, что эти двое тоже достались тебе от прежнего владельца. Ты что, давно живешь здесь? Где они прятались?
Она понимала, что несет какой-то вздор, но ничего не могла поделать. Ей казалось, что она спит и видит сон, в котором может произойти все, что угодно, и, вероятно, действительно произойдет…
Намазывая черной икрой сочный пшеничный блин, Эдуард неторопливо объяснял:
– Они вместе с поваром пришли на кухню час назад или около того. Я пригласил их, чтобы они приготовили нам обед. Тут нет никакой тайны. Они получили инструкции подать обед сюда ровно через час после моего прихода.
Так вот почему он постоянно смотрел на часы.
– Но зачем? – невольно вырвалось у Элен, и ее гладкий лоб пересекли недоуменные морщинки.
Зачем столько хлопот? Или на этот щедрый жест его побудило желание отметить покупку дома, о котором он мечтал с детства? Видимо, так и есть, решила Элен, нервными маленькими глотками отпивая восхитительное холодное шампанское. Жаль только, что его личный триумф совпал с решением, которое она окончательно приняла сегодня – убедить его в необходимости расстаться.
– А почему бы и нет? – Серые глаза блестели, как лунный свет на серебристой морской глади. – Но если в твои почтенные годы тебе обязательно нужны прозаические объяснения, разве сегодняшняя дата – недостаточная причина? Как-никак вторая годовщина нашей свадьбы. Или ты забыла?
Элен вздрогнула. Разумеется, он не вкладывает в свои слова иронии, но все равно они больно кольнули ее в сердце. Она снова поднесла к губам матово запотевший бокал и сделала несколько глотков, пытаясь избавиться от странной сухости в горле.
– Нет, не забыла, – наконец проговорила она севшим голосом. – Просто наш брак не такой, чтобы его непременно стоило отмечать, сам знаешь.
– Да уж кто, как не я, это знает, – сухо отозвался Эдуард.
Он откинулся на спинку стула и молча посмотрел на нее. Его полуприкрытые веками глаза загадочно скользнули по ее очаровательно гармоничному личику, задержались на модно уложенных черных шелковистых волосах, оттенявших матовую белизну кожи.
Элен быстро опустила глаза, ее пальцы, лихорадочно отщипывавшие от блина маленькие кусочки, мелко дрожали. В наступившей тишине она впервые услышала мягкое жужжание старинных бронзовых вентиляторов, высоко вверху, под стеклянным куполом разгонявших потоки воздуха. Ей казалось, что если бы у нее достало мужества встретить его взгляд, то она прочла бы в нем раздражение. Если платные помощники, пусть даже высококвалифицированные, ненадежны, если единственная особа, на которую он мог полностью положиться, мешает ему открыто предаваться страстному увлечению другой женщиной, это не может радовать мужчину.
