– Да хранит тебя Господь, Сет! – воскликнула Лидия.
– Вот, пожалуй, все, что я собирался тебе сказать, сестренка. И если в моих силах сделать что-либо, чтобы исправить вес то зло, которое причинил тебе, дай мне знать.
Он смущенно теребил в руках кепку.
– Спасибо.
Она знала: извиняться ему всегда было трудно. Насколько бы им было легче, если бы они могли поговорить наедине.
– Тебе лучше убраться, Бертон.
С холодными, как гранит, глазами Брюс возвышался над ними каменной глыбой. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не вышвырнуть Сета из дома.
– Береги себя, Сет, – прошептала Лидия. – Я буду молиться за тебя.
Брюс мрачно открыл дверь.
Сет поднял брови, сравнивая стремление Брюса защитить свою территорию с высокомерным безразличием Фрэнка.
– Что ж, сестренка, – покачал он головой, – думаю, этот муж подходит тебе куда больше.
– До свидания, Сет.
Брюс стоял каменным истуканом, пока брат и сестра торопливо обнимались. И не стал пожимать руку человека, сделавшего его жену несчастной.
Когда они остались одни, Лидия набросилась на Брюса:
– Как ты мог?
– Не прикидывайтесь наивной, мадам. Вы с братом добивались внимания одного и того же мужчины? – Он недоверчиво мотнул головой. – Не могу понять одного: почему все эти годы ты с этим мирилась?
Лидия покраснела.
– Фрэнк не больше Сета виноват в том, что случилось.
– Это не оправдание.
Брюс с отвращением отвернулся и поднял свой морской сундук.
Лидия смотрела на его широкую спину. Она чувствовала, что Брюс ускользает от нее, в то время как она так в нем нуждается.
– Брюс, – прошептала она. – Пожалуйста, не нужно меня ненавидеть.
Она протянула к нему руку, но тут же отдернула ее, когда Брюс буквально испепелил ее взглядом.
– Ты знала и все же закрывала на это глаза, – произнес он. – Не могу понять, как умная женщина с твоим характером могла допустить подобную мерзость!
– Мне едва исполнилось семнадцать, когда я стала женой Фрэнка Мастерса! – воскликнула она. – Когда я узнала об этом, мне не с кем было поделиться, некому довериться.
– Ты могла обратиться к своему священнику или к кому-либо из родственников.
– И при этом задеть чувства всех, кого это касалось! Неужели ты не понимаешь, Брюс? Как могла я причинить боль людям, которых так любила?
– Ценой отказа от собственного счастья? – спросил он.
– Конечно, мне было не все равно! – воскликнула Лидия, Прижимая к губам сжатые кулаки. – При мысли о совершенной ошибке у меня каждый день отмирал кусочек души. Но что я могла сделать? Состояние отца внушало опасения. Он умер бы, узнай правду.
