Декабрь 1813 года
Пролив Лонг-Айленд-Саукд
Из темноты со стороны левого борта со свистом вылетело ядро. Посреди бушующего моря «Ангельская леди» вдруг зарылась носом в волны.
– Мимо, сукины дети!
Плохо было уже то, что последние два часа корабль шел навстречу слепящей снежной буре. Теперь британцы видели их в свои прицелы!
Стиснув зубы, Брюс решился на последний отчаянный рынок, Не для того проделали они весь этот путь, чтобы напоследок сдаться. При почти нулевой видимости Брюс не потрудился дать ответный залп. Оставалось лишь надеяться, что в такой шторм британцам будет не до него и они проглядят его приближение. Похожие на замерзших мартышек матросы висели на вантах, борясь с ветром, водой и мушкетным огнем, превращавшим такелаж в клочья и щепки.
– Держитесь, ребята! – крикнул он матросам на мачтах. – Не успеете и глазом моргнуть, как будем дома!
Впереди сквозь пелену снега его глаза уловили нечеткий силуэт, ставший самой большой наградой, – родной порт. Такой же грязно-серый, как небо над головой, снег на палубе превратился в кашу. Когда «Ангельская леди» направилась к западному берегу Темзы, моряки в бушлатах из грубой шерсти, с заиндевевшими под шерстяными вязаными беретами ресницами и щеками, из последних сил тянули ванты, крепили паруса, задраивая люки.
– К спуску якоря товьсь!
Долгожданная команда вызвала у его людей дружное «Есть!». Стуча от стужи зубами, они затянули матросскую песню, опуская якорь. Чуть живые от усталости, команда и капитан мечтали, наполнить желудки горячей едой и упасть на ближайшую койку.
Нью-Лондон ничем не напоминал кристальную голубизну карибских вод середины декабря. Но для них достоинства этого унылого портового города превосходили красоты всех остальных городов мира. Это был их дом. Несколько дней его матросы будут отдыхать в кругу родных и друзей. Находясь целый месяц в центре военных действий, они окунулись в самое пекло.
Оставив рюкзак и морской сундук на борту, Брюс назначил караул для охраны груза и на весельной лодке отбыл с командой на берег, чтобы вместе с товарищами отправиться на ужин к «Старому Пэдди». Проголодавшись после тяжелого дня в море, он опустошил две миски бараньего рагу, запил их двумя пинтами пива, после чего пропустил еще рюмочку виски.
Согревшись впервые за день, сытый и благодушный, Брюс откинулся назад и с удовлетворенным вздохом вытянул ноги.
Мимо прошел, нетвердо держась на ногах, подвыпивший Адам Фентон и, зацепив стол, сосредоточил взгляд.
