Переодевшись в любимую ночную рубашку, Лидия потянулась, чувствуя, как по телу разливается блаженное тепло. С Браном, стерегущим ее кровать, она мысленно унеслась в мир рыцарских романов.
В середине книги она наткнулась на произведение Джона Уилмота, английского аристократа:
Нагая она лежала, в руках моих жадных тая,
Любовью меня наполняла, от страсти изнемогая.
В желании сгорая, мы в небесах купались,
И нежности порывы до вихря разрастались.
Лидия улыбнулась и перевернула страницу, где на глаза ей попались слова, столь подстрекательные по своей сути, что она едва не захлопнула книгу. Только любопытство и странное томление заставили ее преодолеть скромность и сосредоточиться на словах, вызывающих эротическое удовольствие. Дочитав до конца, она закрыла книгу.
Утром Лидия проснулась от трубного голоса Брана под ухом. Накинув халат, она последовала за своим шумным компаньоном вниз по лестнице. Промчавшись по дому стрелой, он с громким лаем кинулся на запертую дверь кухни.
– Бран! Какого черта…
В окно она увидела троих молодых людей, хозяйничавших в саду. Схватив со стены мушкет, Лидия распахнула дверь и бросилась с Браном вперед, желая остановить воров, сделавших попытку укрыться среди деревьев.
– Стоять, – крикнула Лидия, – или я вышибу из вас мозги!
Как сможет она завалить всех троих с помощью столь слабого ружья, к счастью, не пришло в голову ни им, ни ей, иначе она струсила бы.
Все еще держа вырытые из подмерзшей земли клубни, воры остановились, подняв вверх руки. Не старше двадцати лет, они выглядели еще более испуганными, чем она. По форме простых матросов британского флота Лидия немедленно узнала в них дезертиров. Значит, вражеские корабли притаились где-то неподалеку от берега. Этот факт озаботил ее не на шутку. Что, если британские войска высадились на берег? Они могли с минуты на минуту появиться у ее порога в поисках этих троих несчастных.
Хотя симпатии Лидии были на стороне американцев, эти трое выглядели такими оголодавшими и промерзшими, что прогнать их было выше ее сил. «Какие же они жалкие и дрожащие от холода, страха и слабости!» – отметила она про себя. Никто не обвинит ее в предательстве, если она накормит троих тощих пленников.
Она пригрозит им мушкетом. И они не станут оспаривать се силу!
– Вы так оголодали, что решились на воровство, – сказала она строго.
– Пожалуйста, не убивайте нас, мэм, – прохрипел один из юношей.
Двое остальных, стуча зубами, таращили глаза.
