И вдруг к сцене приблизился человек, раздраженно выкрикивавший:
— Дрянь пьеса! Дрянь спектакль! И вы никуда не годный драматург!
Бернард встрепенулся, ожил, наклонился к кричавшему в его адрес непристойности и сказал: — Я с вами абсолютно согласен.
Потомразвел руками и спросил:
— А что с этими-то будем делать?
В малом зале Дома литераторов шло обсуждение повести Николая Воронова «Юность в Железнодольске».
Особенно рьяно против повести, ее идейного содержания выступал критик Григорий Бровман.
В прениях попросил слово Павел Филиппович Нилин.
Начал он свое выступление так:
— Григорий Бровман работает в критике по принципу: «Кого добивать?..»
Михаил Матвеевич Годенко рассказал однажды о том, как, находясь в родном селе на запорожской земле, услышал известие по радио, что в ознаменование трехсотлетия присоединения Украины к России Крым передан в ведение Украины.
— Это, — говорил Годенко, — с моей точки зрения, беззаконие: ведь и Крым, и Севастополь — исконно русская земля. Здесь и русский флот, тут и могилы русских воинов, матросов. Севастополь-то — город русской славы.
Конечно, усидеть дома не смог.
Вышел на улицу.
Навстречу сосед.
— Мыкола, чув?
— Чув.
— Ну и шо скажешь?
— А шо скажу? Ото и скажу, шо колы четырехсотлиття возъеднання будемо видмечаты, то и Кавказ виддадуть…
Известный киновед, профессор Николай Алексеевич Лебедев, работавший по ВГИКе заведующим кафедры Истории советского кино, вспомнил о том, как будучи Ученым секретарем Комитета по Сталинским премиям в области литературы и искусства оказался в довольно-таки пикантном положении накануне окончательного утверждения списка очередных лауреатов.
Обычно утверждать список кандидатов на звание лауреатов в Кремль ездил либо Председатель Комитета Александр Александрович Фадеев, либо его заместитель Сурков Алексей Александрович. А тут Фадеев приболел, Сурков оказался в заграничной командировке, о чем Николай Алексеевич доложил курировавшему их работу Маленкову.
— Ничего, — отозвался Георгий Максимилианович. — Пойдем к товарищу Сталину вместе. Вы и доложите о выдвинутых соискателях, а я вас поддержу…
В кабинете Сталина оказались Молотов и Каганович.
Маленков сообщил Сталину о готовности списка кандидатов на очередные премии и о том, что ни Фадеева, ни Суркова в Москве нет.
— А кто же докладывать будет? — спросил Сталин.
— Вот Лебедев Николай Алексеевич, ученый секретарь.
Наступила пауза.
Сталин прошелся вдоль стола. Вернулся к вошедшим Маленкову и Лебедеву. Постоял. И неожиданно спросил:
