Франческо, как выяснилось, совершенно правильно назвал противостоявшее неизвестному человеку существо «чудовищем». Гай не мог толком его рассмотреть и в глубине души только порадовался этому. Создание точно имело две руки, две ноги, голову и туловище, но ростом приближалась к семи футам. Оно носило доспех — во всяком случае, Гисборн счел непонятые угловатые выступы, торчавшие на плечах и сгибах локтей существа, за острые закраины лат. Вот только Гай представления не имел о способе полировки металла, заставлявшем его даже в слабом лунном свете блестеть, как зеркало или гладкая поверхность озера.
Но наиболее пугающим казалось даже не само творение мрачных сил, неизвестно чьим попустительством отправившееся бродить по миру людей, а его оружие. На ладонь или две длиннее мак-лаудовской клейморы, жутковатого вида лезвие с массивной крестовиной напоминало застывший язык пламени или ядовитую змею, превращенную в холодное железо. Обоюдоострые кромки меча в темноте переливались бледными, но отчетливо различимыми в темноте мертвенно-зеленоватыми искрами, и малейшее движение клинка оставляло широкий холодный след, похожий на обрывок тонкой мерцающей ткани. Существо не издавало никаких звуков, даже доспехи не громыхали, только меч при соударении с клинком противника лязгал коротко и жестко.
«Всего в трех лигах от нас — город Тур, полный живых людей и находящийся под благодетельной защитой святого, — отстранено подумал Гай, неотрывно следя за продолжающимся сражением. Человек знал, что проиграет, но не сдавался. — А здесь тишина, сгущающаяся темнота и призрак со светящимся мечом. Куда мы попали? По-прежнему ли вокруг нас та же земля, по которой мы ехали утром? Может, за низиной и туманом начинается что-то иное?.. Господи, не дай мне убояться ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке…»
Жалобное поскуливание и неразборчивое бормотание за его спиной внезапно оборвались, и дрожащий голос с невероятно усилившимся итальянским акцентом произнес:
— Сделайте же что-нибудь… Спасите их… Неужели вы будете просто смотреть, как они погибнут, и сможете после этого жить спокойно?
— Луна поднимается, — шепотом проговорил Мак-Лауд, и Гисборн заметил на лице попутчика незнакомое выражение: настороженное, хищное и радостное одновременно. — Изгнанные возвращаются… Можно сразиться с живыми, но не с теми, кого больше нет… — шотландец медленно поднял правую руку, отводя ее назад. Пальцы коснулись рукояти меча, плотно сомкнулись на ней и потащили клинок наружу. Сталь еле слышно шипела, задевая за оковку устья ножен. — Всегда остается выбор — сделать шаг или промолчать…
