Все это было малость противозаконнее того, что мы обычно делаем. А кроме того, канава была не такой уж большой тайной. Опасные сведения уже просочились в СМИ. Врачи обратили внимание на поветрие родовых травм и рака необычных форм. На карте появились красные точки, каплями разбрызгиваясь от канавы, как кровь от пули. Через пару месяцев будет подан первый иск. О самой канаве будут трубить еще лет десять. Есть неплохой шанс, что она разорит корпорацию.
– Я только надеюсь, что вы сможете это использовать, потому что хочу, чтобы эти гады разорились и сдохли. – И так далее и тому подобное, ругательства становились все грязнее и путанее – пока я не повесил трубку.
Когда я разговариваю с человеком, больным раком, мне никогда не кажется, что затыкание труб себя оправдывает, что я делаю все как надо. Нет, я почему-то всегда чувствую себя смутно виноватым. Если бы такие, как я, просто держали язык за зубами, такие, как он, даже не заподозрили бы, что у них рак. Они списали бы все на волю Божию или на игру случая. Они не умерли бы, преисполнясь злобы.
Промышленность создала странный мир. Словно бы в синий неиспорченный океан открывалась бурлящая токсичная гавань. Большинство людей в ней плавают, а я кружу на поверхности в своем «Зодиаке», крича, что у них большие проблемы. В глубине души я хочу лишь что-то изменить. Но не уверен, удалось ли пока.
Коэн постучал по стеклу, и я махнул ему садиться, но в остальном не пошевелился, даже не попытался поднять спинку кресла. Просто лежал и старался вспомнить все преступления, которые совершил в его штате. За последние полгода ни одного.
– Звонили домой маме?
– Не совсем. Слушайте, Коэн, наш адвокат внутри, понятно? Мне вам сказать нечего.
– Я здесь не для того, чтобы возбудить дело против вас.
Когда я повернулся к нему, он кивнул на «кадиллак», вокруг которого роились пиджаки компании.
– Я хочу возбудить дело против них.
– Вот черт. Копы четырех мастей, теперь пяти, и все арестуют разных людей. Пора заводить карточки игроков, как в бейсболе.
– Сможете доказать в суде, что такие, как они, нарушают закон?
– Я могу провести химический анализ, который это доказывает. Как и любой другой химик. Я вам не нужен.
– Что тут смешного?
– А то, что это просто невероятно! Меня только что вытащили из кутузки, а теперь…
– Вы невысокого мнения о силах правопорядка в моем штате, верно?
Деликатный вопрос.
– Скажем так, тут нарушается много законов.
Но это была лишь отговорка. Конечно, я был о них невысокого мнения. Все это я уже видел. «ЭООС» привлекает внимание к проблеме, и вдруг у копов (особенно у тех, кто на выборных постах) начинают крутиться в мозгах колесики.
