Кроме того, покаяние сугубо лично. Абсурдно каяться в грехах соседа, правителя или далеких предков. Не может быть покаяние коллективным, общенародным или вселенским.
А еще стало мне ясно, что покаяние сугубо русское понятие. Ведь не каются же поляки за Менжинского и Домбровского, прибалты за Лациса и Берзиня, грузины за Берию и Гоглидзе. А ведь именно они создавали пресловутый ГУЛАГ, попирали все нормы закона и морали. А ведь были еще бендеровцы и оуновцы, бойцы прибалтийских и украинских дивизий СС, полицаи и «лесные братья», «горские» повстанцы и басмачи. Но здесь все объяснено. Они народы малые, а жертвами стали большой-пребольшой оккупации. Всегда были цивилизованными европейцами, а обороняться пришлось от варваров. И вообще: так надо. И каяться им не в чем. Отметим, объяснения-оправдания они для себя нашли. А нам объяснять необходимость «покаяния» не столь важно.
Но не все безнадежно. Наши либералы взвалили на себя неподъемный груз растолковать нам, в чем же наша вина. Оказывается, все дело в «наследии советского режима». Ставшие в одночасье свободными бывшие союзные республики, а уж тем более страны социалистического лагеря, просто по определению не могут отвечать за советское прошлое. А у нас тоталитарное сознание аж со времен мамаева нашествия.
Но «общенародного покаяния» либералы не дождались. Нашлось новое слово — «раскаяние». Так-так, сие мне как правоведу ближе и понятнее. Чистосердечное раскаяние, искреннее раскаяние, явка с повинной… Тут речь уже не столь о морали и нравственности, «исторической памяти» и «попранной справедливости». Здесь маячит фигура строгого полицейского, к которому нужно на коленях приползти. Быть может, наши читатели и догадываются, кто сей строгий «мировой» жандарм, а мне все еще не ясно.
Ругают и наших либералов-правозащитников. Что, мол, опять начудили. Плохо указания с англицкого перевели. И появилось на страницах «демократической» прессы слово «ответственность». Столь удачный термин стали употреблять направо и налево: «историческая ответственность», «ответственность тоталитарного режима», «Россия несет ответственность», «народ ответственен» и т. д. Теперь мне все понятно, все это термины юридические, судебные, процессуальные: «привлечь к ответственности», «наложить ответственность», «ответственность за неисполнение», «ответственность за действия». Здесь все будет серьезно, как в настоящем суде, а не как в телешоу «из зала суда». Все будет жестко, строго, безапелляционно. С «преступниками» все ясно. Мы названы таковыми априори, о «презумпции невиновности» не вспоминают. Приговор суда давно отпечатан, черносписочнику-судье остается лишь вписать название ответчика — Вьетнам, Чили, Сербия, Ирак, Белоруссия, Россия… Если будет необходимо уточнить слова приговора — обратятся в «кодексам» и «конституциям» — сочинениям Бжезинского и Суворова, Рейгана и Троцкого. В потерпевших тоже недостатка нет. Они явятся в полуистлевших мундирах дивизии «Галичина» и польских контушах, притащат бесчисленные вещественные доказательства — гулаговский ватник и пожелтевший листки «самиздата», оранжевую ленточку с Майдана и увядшую розу из Тбилиси. Тяжелее всего будет с доказательствами, но такими мелочами «высокий суд» не будет озабочен.
