– Он осудил, но обвинения очень тяжелы… – Монах обернулся и посмотрел прямо в лицо Ричарда: – Дело осложняется тем, что некоторые из арестованных уже признали свою вину в преступлениях. Без сомнения, под воздействием самых крайних методов.
– Пыток. – Ричард произнес это утвердительным тоном, и брат Томас отвечал с горячностью, которая выдавала его гнев, а может быть, и страх перед событиями:
– О да. Французский король ничем не ограничил своих палачей. Конечно, суетно так говорить, но если тамплиеры и дальше будут признаваться, то волна возмущения орденом может достичь и наших берегов.
Ричард вцепился в обивку кресла. Таких известий следовало ожидать, но слышать о них как о свершившемся факте было куда тяжелее.
– Что мы станем делать, если наш король Эдуард откликнется на призыв французского монарха? Он молод и лишь недавно на троне. Говорят, он легко поддается влияниям, вдруг его убедят присоединиться к гонениям против рыцарей-храмовников? – Брат Томас замолчал. На его лице появилось загнанное выражение. С трудом сглотнув, он продолжал: – Большое количество братии в Англии, включая и меня, не принадлежит к сословию воинов. Мы никогда в жизни не брали в руки оружия. Во Франции было то же самое. Они пошли на заклание, как агнцы. Что будет с нами?
Ричард долго не отвечал, но наконец решение выкристаллизовалось в его голове:
– Брат, я могу сказать только о своей линии поведения. Я бежал, пытаясь спасти часть имущества ордена и, не буду отрицать, собственную жизнь. Больше я никуда не побегу, даже если инквизиция явится к самым воротам Хоксли.
Эти слова вывели монаха из оцепенения. Он бросил быстрый взгляд на выбритый подбородок Ричарда:
– И все же вы сочли нужным сбрить бороду, необходимую принадлежность рыцарей ордена. Возможно, если положение ухудшится, вы измените ваше решение и покинете Англию?
Ричард испытал острый приступ стыда. Он не хотел брить бороду, но это было необходимо, чтобы выиграть время и успеть добраться до берега после расставания с Деймиеном, Джоном и Алексом в день арестов.
– Как вы справедливо заметили, – начал он говорить, подавив непрошеное чувство стыда, – мой срок службы ордену истек год назад. Однако моя приверженность идеалам тамплиеров по-прежнему сильна. Мои товарищи и я сделали все необходимое, чтобы сохранить свою свободу, но, честно говоря, нам пришлось защищать нечто большее, чем наши собственные жизни. Приор Нормандии Жоффрей де Шарне вверил нам сокровища ордена. Он направлялся в Париж, чтобы приветствовать великого магистра, и оказался в нашем обществе, когда начались аресты. Мне с тремя товарищами едва удалось бежать с ценностями, которые он нам вручил. Солдаты короля Филиппа шли по пятам.
