В общем, Мег чувствовала себя несчастной из-за слишком очевидного самообладания Ричарда. Она была несчастна из-за угрожающих ему опасностей. Несчастна из-за собственных сердечных переживаний. Ведь она любила Ричарда и потеряла его, и теперь ей требовалась вся ее сила, чтобы пережить эту потерю, чтобы никогда не поставить Ричарда перед выбором между любовью и честью.
Раньше Мег казалось, что она справится, что будет нетрудно обрубить все связи, как она сделала это в Хоксли, когда поняла, в какую-западню они могут попасть. Как видно, она ошиблась.
С каждым днем, с каждой минутой боль становилась все сильнее, все нестерпимее, и настал час, когда Мег была уже не в состоянии ее выносить. В день приезда в Танбридж, накануне своего возвращения ко двору, Мег приняла решение. Она добьется аудиенции у короля, обратится к нему, упадет к его ногам и испросит разрешения постричься в монахини. Тогда она сможет скрыться в холодном молчании какого-нибудь монастыря и провести свою жизнь в молитвах и религиозных трудах.
У нее нет другого выбора, решила Мег. Да она и не вы несет другой судьбы. Она вдруг поняла, что больше не хочет прежней жизни, где были радости и страдания, свет и тени. Без Ричарда все это не имело для нее никакого смысла. Она не сможет пережить такую потерю.
И вот в предрассветный час, когда людской сон особенно крепок, Мег наконец погрузилась в беспокойную дремоту. Сухие глаза и опустошенное сердце – вот и все, что осталось ей. И больше ничего.
