— Чудо уже то, что у него заработало сердце, — вздохнул он. — Когда его выловили, он был мертв.
— Вы хотите сказать…
— Клиническая смерть. Не будь вода такой холодной, мы ничего не могли бы сделать. А так организм находился в условиях гипотермии, что замедлило проникновение воды в ткани. Ребята из Шартра оказались на редкость находчивыми. Они попытались сделать невозможное — разогрели ему кровь. И это сработало. Настоящее воскрешение.
— Как вы сказали?
Свендсен, торчавший поблизости, тут же встрял в разговор:
— Я тебе объясню…
Я едва не сжег его взглядом. Врач посмотрел на часы:
— Мне правда надо идти…
И тут меня прорвало:
— За этими дверьми погибает мой лучший друг, и я хочу знать, что с ним!
— Прошу меня простить, — улыбнулся врач, — диагноз еще не до конца ясен. Мы проводим тесты, чтобы понять, насколько глубоко он погружен в кому.
— А физическое состояние?
— Жизнь к нему вернулась, но беда в том, что мы не можем его разбудить… И даже если он очнется, неизвестно, каким он станет. Все зависит от того, насколько поврежден мозг. Поймите, ваш друг вернулся с того света. Его мозг подвергся кислородному голоданию, что не могло не вызвать разрушений.
— Но ведь кома бывает разная?
— Да, вы правы. Есть вегетативное состояние, когда пациент реагирует на некоторые раздражители, и настоящая кома, то есть полное отключение. Похоже, ваш друг — где-то посередине. Вам лучше поговорить с Эриком Тюилье, он невропатолог. (Я записал имя в блокнот.) Это он сейчас проводит тесты. Договоритесь с ним о встрече на завтра.
Он снова взглянул на часы и добавил уже тише:
— И вот еще что… Я не стал спрашивать у его жены, но… Ваш друг принимал наркотики?
— Конечно нет! С чего вы взяли?
— На сгибе локтя у него следы от уколов.
— Может, ему кололи какое-то лекарство?
— Жена говорит, что нет. Она в этом совершенно уверена.
Врач, наконец, стянул с себя робу и протянул мне руку:
— Мне действительно пора идти. Меня ждут в другом отделении.
Я пожал ему руку в ответ, и тут двери снова раскрылись. На пороге стояла Лора, жена Люка, в бумажном халате и надвинутой на лоб медицинской шапочке. Она пыталась сделать шаг, но ноги ее не держали. Я бросился к ней. Она резко отстранилась, словно испугавшись — то ли моего голоса, то ли одного моего вида. Она посмотрела на меня холодным и ничего не выражающим взглядом.
— Лора! Если тебе что-нибудь нужно, ты только скажи…
Она отрицательно качнула головой. Лора никогда не была красавицей, а сейчас и вовсе напоминала привидение.
