В очередной раз выходя из комнаты матери, Эван тяжко вздохнул. Марион уже не была той дорогой матушкой, которую он так любил, она превратилась в злобную незнакомку. Он уже неделю как вернулся, а мать не проявила ни малейшего интереса ни к нему, ни к его молодой жене. Казалось, она жила только горем, в ее сердце не осталось места для любви. Временами Эван даже опасался, что мать способна разрушить то счастье, которое он обрел с Бьянкой. Бьянка же очаровала всех в доме, даже Льюиса, который теперь считал ее своей дочерью. Она стремилась наполнить дом красотой, и у нее это прекрасно получалось. Куда бы Эван ни взглянул, везде чувствовалась рука жены. Дом сиял чистотой, нигде не осталось ни пылинки, шторы были выстираны и отутюжены, ковры выбиты, столовое серебро начищено до блеска, а комната Бьянки превратилась в прелестный будуар, которым она ужасно гордилась. Направляясь сейчас к жене, Эван гадал: что бы придумать на сей раз, чтобы оправдать поведение матери? Он ужасно устал от лжи, но знал, что и правду рассказать невозможно.
Увидев мужа, Бьянка тут же поняла, что разговор с матерью прошел не лучше, чем все предыдущие. Но все же спросила:
— Как твоя матушка чувствует себя сегодня? Опустившись на край постели, Эван со вздохом стащил сапоги.
— Боюсь, что не лучше. — Даже и такой ответ можно было бы счесть ложью — ведь состояние матери ухудшилось, во всяком случае, Эвану так показалось.
Бьянка придвинулась к мужу, обняла его и прижалась щекой к его плечу.
— Иногда ничего нельзя изменить, Эван, и нужно смириться с этим.
— К несчастью, я не смог убедить в этом матушку, — признался Эван. — Она просто не может смириться со смертью Чарльза.
— Но прошел всего год, — напомнила Бьянка. — Может…
— Нет, время для нее ничего не изменит. — Эван немного помолчал и вдруг с улыбкой проговорил: — Какая чудесная получилась комната. А ведь ты почти ничего сюда не купила…
Бьянка, хотя и озадаченная внезапной сменой темы, все же понимала: недомогание матери очень огорчает мужа и ему не хочется об этом говорить.
— Я рада, что тебе здесь нравится. А не заняться ли нам, Эван, и твоей комнатой? — прошептала она, покусывая мочку его уха.
— Я, может, там больше и не появлюсь, если ты будешь здесь, — ответил Эван с озорной улыбкой.
Он привлек жену к себе, ибо сейчас только она одна могла его утешить. Бьянка прижалась к мужу всем телом, а потом, чуть отстранившись, принялась расстегивать пуговицы на его рубахе.
