Возмущенная настойчивостью американца, Бьянка процедила сквозь зубы:
— Я же говорила вам… И мой отец, и Паоло считают меня помолвленной.
Однако Бьянка прекрасно знала: она пришла на площадь потому, что не могла не прийти. Синклер околдовывал се — и вместе с тем пугал.
Эвану же требовалось всего лишь одно имя, а не два. Он пристально посмотрел на Бьянку.
— Но и ты ведь считаешь себя помолвленной?
— Нет! Не считаю!
При виде слез, засверкавших на длинных ресницах красавицы, Эван ослабил свою хватку и поднес руку Бьянки к губам.
— Ну что же, поверю тебе на слово, — сказал он с улыбкой.
Прежде чем Эван успел заговорить о следующей встрече, девушка высвободила руку и поспешила к выходу. Теперь она понимала, как опрометчиво поступила, встретившись с американцем. Прежде она убеждала себя, что пришла на встречу из любопытства, но сейчас даже не пыталась лгать себе, потому что знала: с ее стороны это, разумеется, не страсть… но все же влечение. И Бьянку приводила в ужас мысль о том, что Синклер завлек ее всего лишь одним лукавым взглядом и поцелуем. Она понимала, что у нее с Синклером не может быть будущего. Конечно, он красив и даже, возможно, джентльмен, но вряд ли этот американец поможет ей избежать замужества, уготованного родителями. Действительно, чем Синклер может ей помочь?
Эван, однако, не привык сдаваться. Последовав за Бьянкой к лагуне, он подозвал гондольера и стал объяснять ему, что желает следовать за золотоволосой красавицей, чья гондола стремительно удалялась от них. Наконец гондольер понял, что от него требуется, и Эван устроился на сиденье так, чтобы Бьянка не заметила его, если вдруг оглянется. Однако она направилась не домой, как ожидал Эван, а в противоположную сторону. Вскоре гондола остановилась у жилища модистки, и Бьянка с кузиной вошли в дом. Спустя некоторое время Эван отказался от дальнейших наблюдений и вернулся к себе на корабль.
У Бьянки было более десятка костюмов, потому что она обожала карнавалы, но отец вновь напомнил ей, что Паоло будет ее кавалером не только нынешним вечером — он вскоре станет ее мужем. Глубоко опечаленная этой перспективой, Бьянка выбрала платье из черного бархата, соответствующее ее настроению, и спрятала свои золотистые пряди под черной кружевной накидкой.
— Думаю, я скажу, что я — Смерть, если кто-нибудь спросит, — заявила она Рафаэлле. — Почему Смерть обязательно должна быть скелетом, а не молодой женщиной?
— Смерть? Откуда у тебя такие мрачные мысли? — Рафаэлле понравились ярко-желтое платье и маска, раскрашенная словно яркая тропическая птица. — Почему бы не выбрать что-нибудь более праздничное? Сезон карнавалов должен быть полон радости, а не печали. — Рафаэлла пребывала в прекрасном расположении духа. Проведя несколько минут наедине с Марко, она нашла его очаровательным кавалером и с нетерпением ожидала новой встречи с ним, надеясь, что и он ждет того же.
