Утро в конце лета было холодным и хмурым. Хассем привычно брел в неровном строю кандальников в каменоломни. По этой дороге он мог бы идти и с закрытыми глазами, надо было лишь бросить взгляд на «камень Береста». Хассем привычно глянул сторону валуна и вздрогнул. На месте камня в траве осталась влажная проплешина, а сам камень был отодвинут. Сердце у Хассема так и заколотилось в груди. Весь день молот и клинья, которыми ломают породу, валились у него из рук. Наконец он даже решил, что ему померещилось, как Бересту одно время мерещился лесной дух.
На обратном пути Хассем ожидал, что увидит камень на прежнем месте. Некому было его сдвинуть! Берест утонул! Но глубокая проплешина, которую пролежал в траве валун, никуда не делась.
А на другое утро в этой проплешине оказался пучок какой-то травы с мелкими белыми цветками… Словно кто-то нарочно хотел привлечь внимание Хассема! «Не может быть!» — пробормотал парень, продолжая путь… Но в глубине души уже знал: не просто может быть, а и вправду есть. Эти цветы положил у валуна Берест.
Прошлой ночью Берест вернулся к камню, упал на колени, стал нетерпеливо шарить в траве.
— Что ты ищешь? — спросила Ирица, глядя, как он раздвигает ерник.
Она настороженно следила за ним из ближайших зарослей.
— Хассем должен был оставить знак, — буркнул Берест, не поднимая головы. — Осколок базальта из штольни. Это будет значить: он знает, что я здесь.
— Дай я поищу, — сказала Ирица. — Только отойди.
Берест вздохнул, уступая ей место:
— Ну, попробуй.
Он вспомнил, что Ирица видит в темноте.
Лесовица присела возле валуна. От Береста она слышала, что базальт — черный. Она перебрала каждую травинку, но осколка черного камня не нашла.
— Может, Хассем не заметил, что я сдвинул валун? — начал размышлять Берест. — Проворонил твой Вороненок… Как быть-то? — он в недоумении охватил пальцами свою короткую светлую бородку.
Ирица подумала немного:
— Подожди здесь, я сейчас, — и исчезла в лесу.
Появилась она с пучком белой ирицы и робко протянула его Бересту.
— Моя трава… Она все лето цветет.
— Диво ты лесное! — обрадовался Берест. — Да ведь это ирица!
Лесовица быстро убрала руку, когда он бережно взял на ладонь крохотные белые цветки. Берест ничего больше не сказал, положил лесную траву на проплешину от валуна.
Утром Хассем уже не сомневался, что его друг вернулся за ним на каменоломни, и в тот же день ответил условным знаком.
Каменоломни под Анварденом существовали уже лет сто. Большого размаха добыча базальта никогда не достигала, но несколько поколений каменотесов глубоко вгрызлись в предгорья, в скальные породы по берегу Эанвандайна.
