— У меня одна уже есть.
— Муж подарил? — усмехнулся Норен. — А я тебе три подарю.
— У твоей сестры много лент… — подумав, сказала Ирица. — Но мне столько не надо. Я себе лучше бусы сделаю из ягод или коры.
Норен рассмеялся:
— Из ягод или коры? А ты приходи ко мне вечером, я тебе настоящие бусы подарю, стеклянные. Нет, вечером неладно… — Норен подумал, что от Береста не так-то легко отделаться: очень уж он бдительно караулит жену. — Ты ночью, как муж заснет, приходи.
— Нет. Берест не разрешает мне без него никуда ходить, — ответила Ирица.
Берест заглянул в дом: они с работником во дворе чинили телегу. Но, услыхав его шаги в сенях, хозяйский сын сам встал и вышел ему навстречу. Они разминулись в дверях, Норен вышел на двор, а Берест в сенях стал пить воду, зачерпнув ковшом из ведра.
Ирица сразу же, как только Норен ушел, перестала думать об их разговоре, в котором для нее не было ничего интересного. Бересту она ничего не сказала.
Как-то Лассел завел речь, что есть у него один неудобный покос: далеко, за оврагом. Поскорее бы его скосить, пока не пошли дожди, а все работники нужны в поле.
— Сходил бы ты, что ли? — попросил он Береста.
— А давай, — согласился тот.
На другой день, еще до рассвета, Берест взял косу и брусок, а Ирице в узелок тетка Нейнел собрала с собой поесть.
— Ждите к вечеру, — обещал Берест.
Ирица была рада оказаться на весь день под открытым небом. Пока шли к покосу, она, чтобы не задерживать Береста, не отходила от него далеко. Но по лицу было видно, насколько ей спокойно и весело, и как хочется походить одной среди утреннего леса.
На лугу Берест стал надевать косу на косовище.
— Я поброжу по лесу, — сказала Ирица. — Недалеко. Посмотрю, кто здесь водится, и ягод наберу.
— Только и вправду недалеко, — предупредил Берест. — Чтобы слыхать меня, если позову. И приходи к полудню.
Ирица скрылась в зарослях, а Берест взялся косить — широкими взмахами, почти бегом, и мокрая от росы трава падала со звоном.
Ирица ушла не сразу: из зарослей она смотрела, как Берест косит, — и любовалась на него… Потом исчезла в лесу. Этот лес принял ее, узнал, как свою, но из ее «братьев» и «сестер» здесь никто не жил — вблизи были люди. Ирица полдня бродила по окрестностям, иногда замирая в неподвижности и вслушиваясь в знакомые звуки, иногда забираясь то в непроходимые заросли, то на деревья… Она облазила весь овраг, нашла ручей и долго сидела возле воды.
К полудню лесовица, набрав ягод, желудей, коры, с цветами в волосах, вышла к покосу.
