– Отлично! – потер руки Окуркин. – Дело сделано.
– А зачем это мы, товарищ прапорщик, сюда вылили секретное оружие? – спросил курсант Козликов.
– А это учения проводятся среди летного состава, – объяснил Окуркин и снова включил кран с гербицидами. – Проверка на химическую устойчивость. Тирлим бом бом, тирлим бом бом, клянусь своим дурацким лбом. Хи-хи-хи! – Последняя фразу из детского мультфильма вдруг так неожиданно вырвалась у Окуркина, что он сам удивился. – Ой, что это со мной? Ой, кажется, я сейчас взлечу!
Хорошо-то как!
Осликов и Козликов подмигнули друг другу и побежали обратно в кусты. Пустую канистру они конечно же забрали с собой. В кустах они вдруг начали громко смеяться и хлопать друг друга по плечу.
– Сдурел наш прапор! – кричал Осликов.
– Будет знать, как нас вручную заставлять удобрения загружать, – поддакивал Козликов.
Дело в том, что Козликов и Осликов решили отомстить Окуркину и тоже воспользовались случаем.
Перед тем, как отправиться на дело, они продырявили один респиратор и подсунули его Окуркину. Так что прапорщик и не подозревал, что нет у него защиты от паров секретного химического оружия.
Глава двенадцатая
«БАЛЬЗАМ С СЮРПРИЗОМ» В ДЕЙСТВИИ
Вернулись Колосков и Краснобаев к самолету с набором жиклеров, смотрят, а вокруг кукурузника прапорщик Окуркин бегает. Подошли они, смотрят, а это он не бегает, а танцует, как дети вокруг елки, и даже песню поет:
В лесу родилась елочка,
В лесу она росла,
Зимой и летом стройная
Зеленая была!
– Что это с ним? – спросил Колосков Краснобаева.
– Не знаю, – пожал плечами Иван Иванович, – наверно письмо из дома получил, вот и радуется. Детство вспомнил, маму.
Но времени у них уже не было, чтобы обращать внимания на Окуркина. Надо было жиклеры устанавливать. Работали они целый час, а Окуркин им все это время мешал и отвлекал. Лез обниматься, целовался и кричал:
– Как же я вас всех люблю! Как люблю! Прямо как маму родную. Особенно тебя, Краснобаев!
– Может он пьяный? – спросил Колосков.
– Да нет, от него бы тогда пахло нехорошо.
А Окуркин в самом деле вел себя как пьяный. И очень он им надоел. Они его даже отогнать пытались, но он не отгонялся. И даже не обижался.
И лицо у него было доброе, слащавое.
– Не обижайте меня, – просил Окуркин. – Лучше я вам помогу.
Схватил он гаечный ключ и стал им жиклеры откручивать. Колосков и Краснобаев не заметили, что он откручивает, а не прикручивает, вначале даже обрадовались, думали, что пусть лучше прапорщик работает, чем мешает. Окуркин двадцать жиклеров открутил, прежде чем они заметили, чем он занимается.
