Длинный росчерк молнии, припечатанный ударом грома, был подтверждением. Документ можно было нести по адресу. Курьерской доставкой.
Вот ведь занесло меня с последним поручением, подумал я.
А Ники вдруг проговорил задумчиво:
– Когда я попал сюда первый раз, тоже была гроза.
– В вашем мире тоже бывает гроза? – спросил Власик.
– Ты говоришь – в нашем мире? – удивился Ник. – А откуда…
Гром вернулся и перекатился через все небо прямо над крышей нашего компактного мира, и мы примолкли. Дождь лил и лил по-прежнему, и дворники с тихим стуком взлетали и возвращались обратно.
– Говорят, гроза – это гнев богов, – продолжал Власик. – Вы видели богов, ярлы? Скажите, какие они?
Ники не нашелся что ответить.
– Они злые, – сказал я мрачно. – Злые и несправедливые. Они могут отвернуться от нас, и тогда все выходит так, как сейчас.
Власик умолк.
Когда кончился дождь, стало ясно, что боги и вправду отвернулись от нас: едва заметная лесная дорога вконец раскисла, и «конкистадор» еле полз по уши в черной жиже, завывая мотором, как тяжелый бомбардировщик. Похоже, по этой дороге ездили только зимой – такие дороги и называются зимниками, вспомнил я, и даже в нашем времени их осталось до черта: по ним катались одни только экстремалы-джиперы, да и то не поодиночке. Больше всего мы боялись остановиться и навсегда завязнуть в этом зыбучем дерьме. Поэтому, когда становилось чуть посуше, Ник прибавлял скорости, надеясь пролететь черное море грязи, что уже ждало нас в следующей низинке, прямо-таки подмигивало темным блестящим глазом, словно живое.
Иногда проехать с разгону удавалось, иногда – нет. Тогда мы с Власиком выбирались из машины, обвязывали стальным тросом ближайшее дерево потолще, и Ники включал лебедку на носу – чрезвычайно полезное украшение. Если бы наш джип был дракаром и плавал по морям, мы назвали бы его «Лебедем», думал я, усаживаясь обратно на кожаное сиденье – злобный, грязный и чумазый.
Стоит ли говорить, что все эти подлости дорога устраивала нам только ради того, чтобы спустя несколько часов вывести нас к еще одной безымянной реке.[26]
На этот раз переправа не обещала быть легкой. В этом месте глинистый берег спускался прямо к воде, но сама речка текла как-то подозрительно быстро и вся закручивалась водоворотами – то ли там, под водой, таились глубокие омуты, то ли, наоборот, камни, но выглядело это все чертовски опасно.
И еще эта сучья река была довольно холодной (я попробовал помыться и потом долго отогревал руки).
