Лиса тихонько вздохнула и уткнулась носом в лапы.
Разведчик Янис тоже засопел и перевернулся с боку на бок. Под утро стало свежо и туманно, и под куртку заползала сырость. Хорошо лисе, думал он. Пожрала и спит, и шуба всегда при ней. Лисье логово они с Ториком давно приметили в дальнем овраге, но разорять не стали, обошли стороной.
Вот уже который день друзья ночевали в землянке, на жесткой постели из лапника, накрытого шкурами. Прятались от изгнанников. Припасы, захваченные в Изваре, были уже на исходе, но разведчики не спешили уходить. Что-то удерживало их здесь, в полуверсте от брошенного поселка, а что – они и сами сказать не могли. Их мысли текли неторопливо, как большая река там, за лесом, и разговаривали они теперь тоже не спеша и длинно, как все говорят на языке ватьяла. Понемногу они забывали славянское наречие.
Так странно: сейчас никто не принял бы их за глупых долговязых чухонских мальчишек. Даже звери в лесу знали их и уважали. «Когда-нибудь изгнанники уйдут, – мечтал Янис. – А мы построим свой хутор, чтобы вокруг никого. На новом месте. Не здесь, нет, не здесь. Это место проклято. Построим дальше по реке. Потом возьмем девчонок от соседей, от карел. Все будет наше».
Вспомнив о девчонках, Янис зевнул и от души потянулся. С потолка, выложенного из жердей и веток, посыпалась земля.
Торик поднял голову и протер глаза кулаками.
– Разве уже утро? – спросил он недоверчиво. – Ты почему не спишь, Янис?
– Просто так проснулся, – отвечал друг-разведчик. – Я вот что думаю: девчонкам было бы хорошо у нас в землянке.
– Это нам было бы хорошо, – ответствовал Торик.
– Тебе и без них неплохо. Ты не думай, что я ничего не слышу.
Обменявшись такими таинственными репликами, оба на некоторое время притихли.
Но спать больше не хотелось. Янис, не говоря ни слова, на четвереньках выполз из землянки. Глянул на светлеющее небо. Отошел в сторонку.
И в это самое время далеко за лесом послышались выстрелы – будто дятел часто-часто застучал клювом по деревяшке. Бестолковое эхо повторяло звук, так что теперь было вообще непонятно, где стреляют. В кустах зашуршали испуганные птицы, застрекотала дура-сорока. В овраге в своем логове вскочила лиса, тявкнула на щенят, высунула нос на улицу.
Выстрелы прекратились так же неожиданно. В наступившей тишине стало слышно, как где-то далеко каркают вороны, кружа по небу. Лиса навострила уши: тревога приближалась.
– Это там, на реке, – сказал Янис Торику. – Идут сюда.
