Зан засмеялся.
— Не смейся, право! — воскликнул Виткевич. — Я уверен, что степняки служат орудием в других, дальних руках. Вот до тех бы добраться!
— И что же была бы тебе за польза?
Виткевич скрестил руки на груди, наклонил немного голову и сказал очень твердо:
— Я ненавижу лондонскую подлость! А поскольку с берегов Темзы дует ветер, противный и курсу российского корабля, то интересы мои и империи тут сходятся, и я могу служить ей не за страх, а за совесть… Служба же вознаграждается чинами, а чины — это ступени к освобождению. Так я разумею свое положение и свое поведение.
— И ты не видишь здесь софизма? — спросил Зан.
— Нет, я не кривлю душой! Пойми, друг Томаш, что история подобна колеснице Джагернаута: она давит народы, попадающие под ее колеса. На Востоке многим народам суждено либо попасть в руки Англии, либо сохранить свою свободу.
— А не разделят ли они участь Польши в когтях двуглавого орла?
— О нет! Соперничество в борьбе двух великих империй, морской владычицы и сухопутного левиафана, представляют много шансов находящимся между ними странам на то, чтобы использовать эту вражду в своих интересах. Конечно, тут надобны свои Талейраны, Макиавелли…
— И ты предлагаешь услуги в таком качестве? Виткевич рассмеялся, обнял Зана.
— Ладно, ладно, не издевайся, я знаю, что тебе любы не люди, а звери, птицы, камни… Собирай же их на здоровье, а я буду идти своим путем…
Представляя Сухтелену и Генсу отчет о командировке на Каспий, Карелин ничего не сказал о пропавших письмах.
— А ведомо вам, Григорий Силыч, — спросил Сухтелен, — что сталось с вашими письмами? Григорий Федорович, расскажите!
— Ну так что ж! — выслушав Генса, воскликнул Карелин. — Нашли вы приказчика?
— Ищем, Григорий Силыч, ищем… И, кажется, нашли, ваше сиятельство! Я как раз и приготовился доложить вам. Приказчика Абдуллу Низамата долго искать не пришлось. По справке на Меновом дворе оказалось, что служит он у Деева.
— У Деева! — воскликнул с удивлением Сухтелен. Генс многозначительно улыбнулся и продолжал:
— Деев, ваше сиятельство, известен вам: купец богатый, торговлю с Бухарой ведет обширную… Да вот только вовсе он и не Деев.
— То есть как не Деев? — разом спросили Сухтелен и Карелин.
Тут Генс рассказал историю, совершенно невероятную, но, однако же, истинную.
Лет за двадцать до нынешнего времени за Уралом, верстах в двадцати от Оренбурга, жил некий Зайчиков на землях, отнятых у казахов и задаром розданных русским поселенцам. Зайчиков для обработки земли нанимал мужиков из-за Урала, а между тем давал знать степным разбойникам о том, где и когда они будут проезжать. Целые семьи попадали в рабство, в Хиву. Дела Зайчикова в конце концов обнаружились, и негодяй был приговорен к каторге. Зайчикова отправили, как полагается, в Сибирь. А вскоре в Оренбург прибыл купец с паспортом на имя Деева и поселился в городском доме Заичикова… Генс сделал небольшую паузу.
