– Вы знаете этого молодого человека? – спросил военлет Семенов.
– Да… – рассеянно ответил Котя, – знаю… Он – конюх в театре…
Военлет пожал плечами.
– Не знал, что в театрах есть конюхи… А часового убили сзади, ножом… Кто-то помогал белому пилоту.
На Петроградском фронте шли напряженные бои. Не было дня, чтобы землю не сотрясали разрывы снарядов. А по ночному небу плыли красные облака – их окрашивали в красный цвет горящие деревни.
По дорогам, ведущим в город, медленно двигались фургоны с большими санитарными крестами на брезенте. В Петроград увозили раненых красноармейцев. В одном ряду с санитарными фургонами ехал необычный, разрисованный красными звездами фургон Героического рабочего театра. Но хотя на нем и не было красных крестов, внутри на сене лежали двое раненых: Яшечкин и Икар.
Красноармеец находился в полузабытьи и только, когда фургон встряхивало на ухабах, тихо стонал. А потом затихал снова. Лежавший рядом с ним юноша был контужен взрывом гранаты и мучился головной болью. Но еще сильнее его мучило сознание, что Виктор предал его. Узнав о том, что брат в беде, он, Икар, не думая об опасности, поехал с красными на фронт, в первую же тревожную ночь сбежал от них вместе с краснозвездным фургоном. Помог снять часового… Держал аэроплан за хвост, чтобы можно было хорошо прогреть двигатель. Когда же появился этот сейчас лежащий рядом с ним в фургоне солдат, брат швырнул гранату и улетел один. Он мог убить и младшего брата этой гранатой, мог тяжело ранить. Но это не остановило поручика Воронова. Красные могли догадаться, что Икар – белый, и на месте, без суда и следствия пустить ему пулю в лоб. Хорошо, что здесь оказался Котя – этот славный мальчик из хорошей артистической семьи. Иначе бы – крышка!
Икар повернулся на другой бок и застонал, но не от боли, а от обиды.
Что же будет дальше, когда его вместе с раненым бойцом привезут в Петроград? Ведь ему еще придется держать ответ перед Николаем Леонидовичей за похищенный фургон.
Котя сидел снаружи фургона на козлах, рядом с красноармейцем, которому поручили довезти раненых до ближайшего госпиталя, а Котю сдать на руки родителям.
Мальчик был подавлен происшедшим. Ведь оба его новых военных друга ранены, страдают, а о судьбе папы и мамы ничего не известно.
И тогда Котя стал сочинять стихотворение про Яшечкина. Ему казалось, что если он сочинит стихи, то другу станет легче. Эта мысль подогревала мальчика. Колеса, гремящие по камням мощеной дороги, подсказывали ему стихотворный ритм: та-ра-та-ра, та-ра-ра…
