Вы, наверно, подумали, что на следующий день синагога снова стала собственностью евреев? Меня ваша наивность просто удивляет.
Конечно, с начальником городского бюро технической инвентаризации тов. Вейсенбергом проблем не было. Он тоже наложил резолюцию для нижестоящего товарища, угостил чаем и пожелал успехов на почве ортодоксального иудаизма.
Но на этом действие таблетки закончилось. Нижестоящий товарищ, закрыв дверь кабинета, чтобы никто не слышал, широко улыбнулся и сказал:
– Что, жиды, здание получить захотели? Щас получите!
Я оценил откровенность нижестоящего товарища и указал на две резолюции его начальников.
– Да они такие же, как ты, – открыл мне глаза на мир нижестоящий товарищ и стал разъяснять, что для регистрации за общиной здания нужно сначала получить отвод земли под ним. Нормативной базы для этого еще нет, поэтому придется с годик подождать, потом оценить здание, потом, может быть, выкупить его, после этого…
Не дожидаясь того, что будет после этого, я тоже широко улыбнулся и, с употреблением ненормативной лексики, разъяснил нижестоящему товарищу, где бы хотел видеть его лично, а также всех его близких родственников, круг которых определен федеральным законом. Все! Будем судиться!
* * *
В действовавшем тогда законе о собственности была такая норма, в силу которой гражданин или юридическое лицо, не являющееся собственником, но добросовестно и открыто владеющее как собственник недвижимым имуществом не менее пятнадцати лет, приобретает право собственности на это имущество.
Те, кто не понял, могут вернуться к предыдущему предложению. А остальные поймут, что мы должны были доказать в суде тот очевидный факт, что еврейская община давно относилась к зданию синагоги как к своему.
Доказывать этот факт я решил просто, но изящно. Я попросил Йосю дать мне список потенциальных свидетелей того, что в течение последних пятнадцати лет, нет – лучше двадцати или тридцати лет – в синагоге молились, за синагогой ухаживали как за собственностью, несли расходы на ее содержание и т. п. На следующий день Йося дал мне такой список. Но предупредил, что некоторые из списка не простые люди и разговаривать с ними буду я сам. У него нервы не в порядке и вообще больная нога.
В списке лиц, подлежащих вызову в судебное заседание, самым молодым был Михаил Моисеевич Варшавер тысяча девятьсот девятнадцатого, насколько я помню, года рождения. Это милейший человек, с которым я легко договорился о встрече, хотя он так и не понял, зачем доказывать очевидное. Но если надо…
